Двести лет вместе. Часть II. В советское время

В повести Д. П. Витковского «Полжизни» есть абзац о еврейской наружности его следователя Яковлева, уже новейших хрущёвских лет. У Витковского это упоминание сделано грубовато, и евреи конца Шестидесятых, уже отшатнувшись от коммунистической власти и в этой новой политической ориентации сочувственно относясь ко всяким лагерным мемуарам, в этом месте всегда были неприятно оттолкнуты. Но вот В. Гершуни по этому поводу задал мне вопрос: а сколько ещё попадалось Витковскому за 30 лет следователей-евреев?

В этой невинной оговорке – «за 30 лет», – а не естественней ли было спросить «за 50» или хотя бы «за 40»? – как же характерно выразилась тут поразительная забывчивость! За тридцать лет, с конца 30‑х годов, Витковскому, может быть, и не много встречалось следователей-евреев (впрочем, сохранялись они и в 60‑х), но Витковский, который преследовался Органами уже сорок лет, и был на Соловках, – очевидно, не забыл время, когда трудней было увидеть следователя русского, чем еврея или латыша.

Но и верно то в вопросе Гершуни, что все эти выдающиеся посты, и менее выдающиеся, и средние, – чем ближе к валу 1937–38, несли же в себе и гибель.

* * *

Властители наших судеб уверенно распоряжались на своих уверенных вершинах – и внезапный удар, пришедшийся на них самих, казался им обрушением мироздания, концом света. Кто из них прежде того задумывался над роковой судьбой делателей революции?

А если изучать отдельно перечни крупных руководителей, погибших в 1937–38, то в них евреи составят огромный процент. Современный историк пишет, например: если «с 1 января 1935 по 1 января 1938 представители этой национальности возглавляли более 50 % основных структурных подразделений центрального аппарата внутренних дел, то к 1 января 1939 г. – только 6 %»[878].

Пользуясь многими «расстрельными списками», изданными у нас в последнее десятилетие, и биографическими томами новейшей Российской Еврейской Энциклопедии, мы до какой-то степени в состоянии теперь проследить дальнейшие судьбы тех выдающихся чекистов, краснокомандующих, совпартдеятелей, дипломатов и прочих, кто – будучи во власти – был упомянут в предыдущих главах этой книги.

Среди чекистов эти гибели прошли особенно широко:

Г. Я. Абрампольский; Л. М. Абрамсон, погиб в закл. в 1939; Яков Агранов, 1938[879]

; Абрам Беленький, 1941; Лев Бельский-Левин, 1941; Матвей Берман, 1939; Борис Берман, 1939; Иосиф Блат, 1937; Я. Вейншток, 1939; Леонид Вуль, 1938; Марк Гай-Штоклянд, 1937; Семён Гендин, 1939; Вениамин Герсон, 1941; Лев Задов-Зиньковский, 1938; Лев Залин-Левин, 1940; А. Залпетер, 1939; Лев Захаров-Мейер, 1937; Н. Зеликман, 1937; Александр Иоселевич, 1937; Зиновий Кацнельсон, 1938; Лазарь Коган, 1939; Михаил Кольцов-Фридлянд, 1940; Георг Круковский, 1938; Израиль Леплевский, 1938; Михаил Литвин, покончил самоубийством в 1938; Натан Марголин, 1938; А. Минаев-Цикановский, 1939; Лев Миронов-Каган, 1938; Сергей Миронов-Король, 1940; Карл Паукер, 1937; Израиль Плинер, 1939; Михаил Раев-Каминский, 1939; Александр Радзивиловский, 1940; Наум Райский-Лехтман, 1939; Григорий Раппопорт, 1938; Илья Рессин, 1940; А. Рутковский; Пинхус Симановский, 1940;

Абрам Слуцкий, отравлен в 1938; Давид Соколинский, 1940; Михаил Трилиссер; Леонид Файвилович, 1936; Владимир Цесарский, 1940; А. Шанин, 1937; Исаак Шапиро, 1940; Евсей Ширвиндт, 1938; Григорий Шкляр; Сергей Шпигельглас, 1940; Генрих Ягода, 1938.

Теперь опубликованы целые справочники руководящих сотрудников центрального аппарата ГУГБ НКВД, попавших в «ежовские» расстрелы и репрессии, где видим ещё многие и многие еврейские имена[880].