Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

Приведём сведения сперва от участников отряда еврейской самообороны. «Во время погрома недурно функционировал некий объединительный центр… Университеты сыграли гигантскую роль в подготовке октябрьских событий… В Коалиционный совет [одесского] университета перед погромом входили»: большевик, меньшевик, с-р, бундовец, по одному от сионистов-социалистов, армян-дрошакистов, от грузинского землячества и от поляков. «Составлялись студенческие отряды и до погрома», на «громадных митингах в университете» сборы денег на оружие, «конечно, не только для обороны, но и на случай вооружённого восстания». «Сам Коалиционный совет собирал деньги для вооружения студенчества», «к началу погрома в университете было 200 револьверов» и «один профессор… достал ещё 150». Во главе отряда назначался «диктатор», и «не разбирался партийный цвет» диктатора, «случилось, что отрядом, состоявшим в большинстве из бундовцев, командовал с-с [сионист-социалист] или наоборот»; «в среду [19 окт.] много оружия было роздано в одной сионистской синагоге»; «в отряды входили студенты, и русские, и евреи, еврейские рабочие, еврейская молодёжь всяких оттенков, очень немного русских рабочих» [1279

].

Несколькими годами позже Жаботинский писал, что в погромах Пятого года «новая еврейская душа уже достигла своей зрелости» [1280

]. – А в розовости Февральской революции всероссийская газета опишет эту картину так: «Когда в Одессе во время нейдгартовского погрома девятьсот пятого года юноши-самооборонцы расхаживали с ружьями, эти юноши были трогательны и прекрасны, и сердце трепетало от сочувствия им, от сострадания…» [1281].

Наш современник пишет: «Мужество, проявленное гомельскими бойцами, зажигает десятки тысяч человек. В Киеве в отряды самообороны вступает 1,5 тысячи человек. В Одессе несколько тысяч» [1282]. – И численностью и настроением одесских отрядников – и, встречно, ожесточением полиции – ход событий здесь отличался от киевского.