Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

«Невдалеке от соборной площади… в толпу манифестантов произведено было несколько выстрелов, одним из коих был убит мальчик, несший икону», «была встречена револьверными выстрелами и подошедшая рота» пехоты. В манифестацию стреляли и из окон редакции газеты “Южное обозрение”», и «вообще по всему пути следования… во многих других местах, из окон, дверей, с балконов, из ворот и с крыш»; «кроме того, в манифестантов были брошены в нескольких местах разрывные снаряды», одним «таким снарядом было убито 6 человек»; а в самом центре Одессы «на углу Дерибасовской и Ришельевской улиц были брошены три бомбы в казачью сотню». «В рядах манифестантов было много убитых и раненых», и это «приписывалось русскими не без основания евреям, почему тотчас же в группах манифестантов стали раздаваться крики “бей жидов”, “смерть жидам”», и «толпы манифестантов бросились разбивать в разных частях города еврейские магазины»; «вскоре единичные случаи перешли в общий погром: все лавки, дома и квартиры еврейские, попадавшиеся по пути следования манифестантов, подверглись совершенному разгрому, всё имущество евреев подверглось истреблению, а то, что случайно оставалось нетронутым, было расхищаемо толпою хулиганов и босяков, сопровождавших всюду манифестантов», «нередко бывали такие сцены, что разграбление еврейских помещений производилось на глазах манифестантов, следовавших с иконами и пением “Спаси, Господи, люди Твоя”». К вечеру 19-го «взаимное ожесточение двух враждующих партий достигло чрезвычайного напряжения: тут уже обе стороны одинаково не давали друг другу пощады, избивая и подвергая истязаниям, иногда с особенною жестокостью, всех попадавшихся им в руки, без различия пола и возраста». По свидетельству одного врача университетской клиники, «хулиганы со второго и третьего этажей выбрасывали детей вниз на мостовую, а одного ребёнка хулиган схватил за ноги и, ударив головой об стену, размозжил ему голову. В свою очередь и евреи не щадили русских, убивая их при всяком возможном случае; днём они не показывались открыто на улицах и обстреливали проходивших из ворот, окон и т. п., но вечером они собирались толпами» и даже «осаждали полицейские участки». «Особенную жестокость проявляли евреи в отношении полицейских чинов, когда им удавалось захватить их». (От Поалей-Цион: «Прессой была распространена легенда о громадном числе хулиганов, взятых в плен самообороной и загнанных в университет. Называлась цифра в 800-900 человек; на самом же деле надлежит уменьшить эти цифры в десять раз. Громилы отводились в университет только в самом начале погрома, а потом были дела поважнее» [1285]. – Картины одесского погрома находим и в газете «Киевлянин» в ноябре 1905 [

1286].)

А что же полиция? Согласно безмозглому распоряжению Нейдгарта, «19 октября… как и в последующие дни, полиция совершенно отсутствовала на улицах», изредка ходили патрули, но весьма неаккуратно. «Неопределённость в соотношении гражданских и военных властей, идущая в разрез с… указаниями закона», привела к тому, что «полицейские чины не отдавали себе ясного отчёта в существе лежащих на них обязанностей», а сверх того – «все полицейские чины, считая евреев виновниками всяких политических смут» и «революционерами, вполне сочувствовали совершавшемуся погрому еврейского населения, не считали даже нужным скрывать этого». Хуже того: «во многих случаях сами полицейские чины направляли толпы хулиганов на разгром и разграбление еврейских домов, квартир и лавок», ещё хуже: «в статском платьи и без блях и гербов», сами «принимали участие в этих разгромах», «руководили действиями толпы», даже «были и такие случаи, что городовые сами производили выстрелы в землю или в воздух и затем ложно указывали войскам, как будто эти выстрелы последовали из окон еврейских домов».

И это – полиция!

Сенатор Кузминский отдал под суд 42 полицейских, из них 23 – не рядовых, а в чинах.

А войска – «разбросанные на огромном пространстве города» и должные «действовать самостоятельно»? «И войска относились вполне безучастно к виновникам погрома, так как, с одной стороны, они не были ознакомлены с существом лежавших на них обязанностей и, не получая от чинов полиции никаких указаний», они «не знали, против кого и в каком порядке они должны действовать силой оружия. С другой стороны, видя покровительственное отношение чинов полиции к громилам еврейского имущества, войска могли полагать, что погром предпринят с ведома и одобрения власти». И «по отношению к громилам войска никаких мер не предпринимали». И хуже того: «добыты указания на то, что и солдаты и казаки также нередко участвовали в расхищении товаров из разбиваемых лавок и разных вещей из разгромленных еврейских квартир». «Некоторые же свидетели удостоверили и то, что солдаты и казаки убивали без всякой причины совершенно неповинных лиц».

Так и здесь расплачивались невинные.