Двести встреч со Сталиным

Как мне известно, И. В. Сталин интересовался этим вопросом также на следующий день, когда уже завязались бои за Выборг. Он мысленно видел всю совокупность действий: и переброску сил противника на Карельский перешеек, и ослабление финских войск вследствие этого перед Карельским фронтом, и выход последнего на фланги главной группировки финнов, и вытекающие отсюда операции по окончательному разгрому финской армии, а затем и немецко-фашистских войск, попадающих в положение полуизоляции.

С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2.Воениздат, М., 1974. С. 390.

С. М. Штеменко, июнь 1944 года

С Верховным мы имели принципиальную договоренность буквально по всем деталям благодарственного приказа. И все-таки из-за спешки при подготовке текста оплошности иногда случались. Помню, в частности, такой случай. Однажды во время нашего доклада в Ставке позвонил Конев и сообщил прямо Сталину об освобождении какого-то крупного населенного пункта. Было уже около 22 часов, но Верховный Главнокомандующий распорядился дать салют в тот же день. На все приготовления у нас оставалось не более часа. Я тут же написал «шапку» приказа. Она была утверждена. После этого из соседней комнаты, где стояли телефоны, позвонил сначала Грызлову о немедленной передаче мне нумерации войск и фамилии командиров, затем по радио Пузину — о предстоящей передаче приказа и, наконец, коменданту города — о салюте. «Шапку» занес машинисткам и сел монтировать остальную часть приказа, пользуясь своей рабочей картой и имевшимся у меня списком командиров. Примерно через полчаса мы с Грызловым сверили наши данные, я опять пошел в машбюро, продиктовал недостающую часть текста, отослал приказ на радио и, вернувшись в кабинет Верховного, доложил, что все готово, в 23 часа салют будет.

— Послушаем, — сказал Сталин и включил неказистый круглый динамик на своем письменном столе.

По радио приказ всегда читали с таким расчетом, чтобы не более чем через минуту по окончании чтения грохотал салют. Так было и на этот раз. Своим торжественным неповторимым голосом Ю. Б. Левитан начал:

— Командующему 1-м Украинским фронтом! Войска 1-го

Украинского фронта в результате… В этот миг Сталин вдруг закричал:

— Почему Левитан пропустил фамилию Конева? Дайте мне текст! В тексте фамилия Конева отсутствовала. И виноват в этом был я: когда готовил «шапку», заголовок написал сокращенно — «КомЛУ Ф», упустив, что имею дело не с генштабовскими машинистками. У нас, в Генеральном штабе, они сами развертывали заголовки. Сталин страшно рассердился.

— Почему пропустили фамилию командующего? — спросил он, в упор разглядывая меня. — Что это за безымянный приказ?.. Что у вас на плечах? Я промолчал.

— Остановить передачу и прочитать все заново! — приказал Верховный.

Я бросился к телефону. Предупредил КП не давать залпов по окончании чтения приказа. Потом позвонил на радиостудию, где Левитан уже кончил читать, и попросил, чтобы он повторил все сначала, но обязательно назвал бы фамилию Конева.

Левитан почти без паузы стал читать приказ вторично, а я опять позвонил на КП и распорядился, чтобы давали теперь салют, как полагается. Все это происходило на глазах у Верховного Главнокомандующего. Он, казалось, следил за каждым моим движением и, когда мне удалось, наконец, исправить свою ошибку, сердито бросил:

— Можете идти.

Я собрал карты со стола, вышел и стал ждать А. И. Антонова.

— Плохо дело, — сказал Алексей Иннокентьевич, выйдя из кабинета. Так как до меня сменилось уже пять начальников Оперативного управления, я знал, чем это пахнет. <…>

Два дня я не ездил в Ставку, и по утрам Верховный не звонил мне, как обычно. Все вопросы, касающиеся Генштаба, он решал теперь только с Антоновым.

На третий день, когда А. И. Антонов поехал с очередным докладом в Ставку, поступило сообщение об освобождении войсками 2-го Украинского фронта какого-то крупного населенного пункта. Мы, как обычно, спешно подготовили «шапку» благодарственного приказа. Я позвонил Поскребышеву и попросил доложить ее Антонову. И почти тотчас же мне позвонил Алексей Иннокентьевич:

— Приезжайте с приказом сами… Через несколько минут я входил в кабинет Верховного.

— Читайте, — приказал он. — Фамилию не пропустили?

Я прочитал и получил разрешение передавать приказ в эфир. С той поры опять все пошло по-прежнему.

С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны.Воениздат, М., 1968. С. 389–391.

С. М. Штеменко, 8 июля 1944 года

6 июля Верховный Главнокомандующий отдал 3-му Прибалтийскому фронту директиву на предстоящую операцию. А примерно через два дня после этого, при очередном нашем докладе в Ставке, мы услышали от Сталина следующее: