Двести встреч со Сталиным

Мне запомнилось, что начальник НИИ ВВС Филин настойчиво выступал за широкое строительство четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков Пе-8. Сталин возражал: он считал, что нужно строить двухмоторные бомбардировщики Пе-2 и числом побольше. Филин настаивал, его поддержали некоторые другие. В конце концов Сталин уступил, сказав:

— Ну, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили.

Пе-8 поставили в серию на одном заводе параллельно с Пе-2. Вскоре, уже в ходе войны, к этому вопросу вернулись. Пе-8 был снят с производства, и завод перешел целиком на строительство Пе-2. Война требовала большого количества легких тактических фронтовых бомбардировщиков, какими и были Пе-2. <…>

В ходе совещания возник вопрос о секретности. Не просачиваются ли сведения о нашей авиации за границу? Как сохраняется государственная тайна в научных учреждениях?

Вдруг Сталин спросил:

— А как обстоит с этим делом в ЦАГИ? Кто у нас начальник ЦАГИ?

— Шульженко. Он здесь присутствует, — ответил нарком Каганович.

Бледный от волнения, Михаил Никитич Шульженко поднялся с места. Сталин погрозил ему пальцем:

— Имейте в виду, вы за это отвечаете.

В конце совещания нас еще раз призвали к тому, чтобы каждый обдумал создавшееся положение и, не стесняясь и ничем себя не ограничивая, внес свои предложения по обсуждавшимся вопросам.

Участие в кремлевском совещании взволновало не только меня, но и весь наш небольшой тогда коллектив.

А. С. Яковлев. Цель жизни.Политиздат, М., 1987. С. 129–130.

Н. М. Пегов, 12 марта 1939 года

Вооруженная решениями своей первой партийной конференции, делегация коммунистов Приморья выехала в Москву на XVIII съезд партии. <…>

…Шел к концу, кажется, третий день работы съезда. Выступающий с трибуны говорит какими-то слащавыми липкими фразами и все в адрес Сталина, которому это, видимо, не понравилось. Он встал из-за стола президиума, подался всем корпусом вперед, внимательно вслушиваясь в речь делегата. Зал затих. Все поняли, что так это не пройдет. И действительно, Сталин махнул рукой в сторону трибуны и вышел из зала. Никто уже не слушал оратора.

Не прошло и нескольких минут, как ко мне подошел Поскребышев, помощник Сталина, и «вытащил» меня из зала. Я решил, что есть какие-то дела по секретариату съезда, мы оба были избраны в состав секретариата. Поскребышев — человек неразговорчивый, и я, зная это, не стал на ходу задавать ему никаких вопросов. Привел он меня в комнату, расположенную рядом с президиумом. Открыл внутреннюю дверь и я увидел идущего навстречу мне Сталина. Дверь за мной тихо закрылась. Я оказался один на один со Сталиным, которого до сих пор видел только на портретах. Я совершенно не был готов к этой встрече. Подойдя к Сталину, протянул руку, чтобы поздороваться, и услышал только конец сказанной им фразы: «…живете?» В ушах у меня звенело, а в груди не хватало воздуха. Представляю, каков я был в это время.

Сообразив, что Сталин интересуется, как мы живем на Дальнем Востоке, быстро овладел собой и начал рассказывать о делах наших, дальневосточных. Сталин расспрашивал обо всем, интересовался людьми, в частности, недавно избранным на пост председателя исполкома Владивостокского горсовета И. М. Васильевым.

Я ответил, что Васильев — потомственный питерский пролетарий. Участник гражданской войны. В 1922 году он снова вернулся на судостроительный завод в Ленинград. Член партии с 1931 года. Как одного из лучших специалистов-медников его в 1933 году командируют во Владивосток на Дальзавод в качестве мастера. Уже в 1934 году он стал начальником цеха. У него хорошая рабочая закваска и, несмотря на его 38 лет, большой жизненный опыт. Они-то и помогают ему в работе. Если уж он берется за какое-нибудь дело, то докапывается до сути, не рубит с плеча, делает все основательно. Словом, Васильев оправдывает возлагавшиеся на него надежды.

Вдруг Сталин спрашивает:

— Какие возможности имеются в крае для расширения посевных площадей под овощи и картофель?

— Более всего для выращивания таких культур подходит Ольгинский район, расположенный на побережье, севернее Владивостока. Но он отделен от основной территории края Сихотэ-Алиньским хребтом, так что добраться в район можно только морем. А вывоз урожая морским путем сопряжен со множеством перевалок, да притом в осеннее время, — ответил я.

— А почему вы не пользуетесь дорогой, которая идет ущельем в горах Сихотэ-Алиня? — спросил Сталин. — Дорога эта похуже шоссейной, но лучше проселочной. В ущелье течет много речушек, которые пересекают дорогу. Мостики на них годами не ремонтировались и, скорее всего, разбиты, размыты. Отремонтируйте их и возите на здоровье урожай Ольгинского района. Признаюсь, я об этой дороге до встречи со Сталиным ничего не знал. А он, как видно, перед разговором по делам Дальнего Востока был проинформирован и о ней.

— Обещаю вам, товарищ Сталин, как только вернусь в край, обязательно проеду этой дорогой. Отремонтируем все мосты и мостики и наладим с этим районом нормальную связь.