Двести встреч со Сталиным

Через час после беседы мне вручили пакет со штатным расписанием ледокольного отряда. <…>

Весь день прошел в отделах Наркомата Военно-Морского Флота. Только в шесть часов вернулся домой. Поставил на огонь чайник, стал проглядывать газеты. Позвонил телефон.

— Слушаю.

— Кто у телефона?

— Бадигин.

— Константин Сергеевич?

— Да.

— Вас сегодня примет товарищ Сталин. Просьба никуда не уходить из дома. За вами приедут. Когда пришлем машину — позвоним.

— Буду ждать.

Я еще раз перечитал свое письмо, снова продумал каждое слово. Время шло, уже девять. Зазвонил телефон.

— Константин Сергеевич?

— Да.

— Машина выехала, будьте готовы.

Ждать пришлось недолго. Звякнул дверной звонок, 5 минут езды, и машина затормозила у небольшого особняка на улице Кирова. Встретивший меня Поскребышев поторопил:

— Товарищ Сталин ждет.

Скорым шагом прошли по коридору, миновали переднюю, вошли в большую приемную, заполненную генералами всех рангов.

У высокой двери с медной литой ручкой Поскребышев остановился:

— Входите, — открыл дверь.

В продолговатом кабинете стоял стол из полированного дерева. За столом сидел Сталин. Я подошел к нему. Сталин привстал и молча подал мне руку. Однако садиться не предложил. Я сразу заметил на его столе свое письмо. У стены, вытянувшись во весь свой гвардейский рост, стоял Николай Герасимович Кузнецов. Направо и налево от Сталина сидели члены Политбюро. Я подошел к Кузнецову и встал рядом с ним.

— Вы считаете возможным регулярные и надежные перевозки через Белое море зимой? — сразу спросил Сталин, — пристально рассматривая меня. — Вы уверены в этом товарищ Бадигин? — Да, уверен, Иосиф Виссарионович.

— Сколько один ледокол может привести за собой пароходов?

— В средних ледовых условиях нужен один ледокол на пять пароходов, — сказал я. — В тяжелых условиях один ледокол может привести только три.

— А если пароходы зажмет лед и «юнкерсы» забросают караван бомбами?

— Ледоколы должны быть хорошо вооружены, необходима защита с воздуха. Риск, конечно, есть.

— Сколько ледоколов смогут работать в Белом море? Сколько их числится в Архангельске?

— Два. Если в Белое море будет направлен «Красин», тогда будет три. Ледорез «Литке» может быть на подмоге. В Архангельске есть несколько ледокольных пароходов, они тоже принесут пользу. — Сколько нужно времени для одного рейса во льдах?

— При средних условиях ледокол может за неделю вывести пять пароходов и вернуться с другими пятью судами.

— Куда легче вести караван? В Архангельск или из Архангельска? — Это зависит от ветра.

— Что нужно, чтобы ледоколы работали с полной нагрузкой?

— Главное — люди, потом уголь и ремонтная база.

Сталин задал еще несколько вопросов: уточнял, сколько можно провести транспортов за месяц, за неделю, за всю зиму. Потом вдруг спросил:

— А если сделать порт в Индиге? Что это даст? Не решит ли этот порт рационально все вопросы?

Это было неожиданно. Проект доставки грузов в этот порт я не изучал, однако слышал о нем и сам бывал в Индиге на пассажирском судне.

Сталин заметил мое замешательство и сказал, не спуская с меня тяжелого взгляда:

— Не знаете — не говорите.

— Дайте минуту подумать, товарищ Сталин. Чувствовал я себя спокойно.

— Думайте.

Сталин все время сидел в кресле. Лицо его было угрюмо, взгляд тяжелый. Когда я видел Сталина в мирное время, он был не таким. Собравшись с мыслями, я так ответил насчет порта в Индиге:

— Во-первых, там мелко. Во-вторых, чтобы построить порт, надо много времени. В-третьих, там нет железной дороги. С таким же успехом можно выгружать грузы на Новой Земле.

— Понятно, — Сталин помолчал. — А кого бы вы, товарищ Бадигин, могли рекомендовать в руководители беломорских проводок?

Нарком Кузнецов, до сих пор молчавший, вмешался в разговор:

— Товарищ Сталин, я назначил командовать ледокольным отрядом Бадигина. В первый раз Сталин улыбнулся.

— Что ж, так и запишем, — сказал он. — Если что-нибудь понадобится, обращайтесь прямо к нам, товарищ Бадигин… Больше вопросов нет? — Он посмотрел на присутствующих членов Политбюро. — До свидания.

Мы вышли из кабинета вместе с Кузнецовым.

К. С. Бадигин. На морских дорогах.Политиздат, М., 1978. С. 123, 124–127.

Г. К. Жуков, 5–7 октября 1941 года

5 октября 1941 года из Ставки передали:

— С командующим фронтом будет говорить по прямому проводу товарищ Сталин.

Из переговорной штаба Ленинградского фронта я набрал по «Бодо»:

— У аппарата Жуков. Ставка ответила:

— Ждите. Не прошло и двух минут, как бодист Ставки передал:

— Здесь товарищ Сталин. Сталин:

— Здравствуйте. Жуков.

— Здравия желаю! Сталин:

— Товарищ Жуков, не можете ли вы незамедлительно вылететь в Москву? Ввиду осложнения обстановки на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова. Ставка хотела бы с вами посоветоваться. За себя оставьте кого-нибудь, может быть, Хозина.

Жуков:

— Прошу разрешения вылететь утром 6 октября. Сталин:

— Хорошо, завтра днем ждем вас в Москве.

Однако ввиду некоторых важных обстоятельств, возникших на участке 54-й армии, 6 октября я вылететь не смог, о чем доложил Верховному.