Двести встреч со Сталиным

— Положение на фронте сейчас зависит от того, насколько быстро и эффективно мы сумели подготовить резервы, — сказал Иосиф Виссарионович. — Вот вам, товарищ Тюленев, и поручается срочно выехать на Урал для формирования и обучения резервных дивизий. Необходимо самое серьезное внимание обратить на обучение их ведению ближнего боя, особенно борьбе с танками, необходимо также отработать с командным составом вопросы управления боем.

В мандате, выданном мне тут же, на даче Сталина, говорилось:

«1. Сим удостоверяется, что генерал армии тов. Тюленев И. В. является уполномоченным Государственного Комитета Обороны по обучению и сколачиванию вновь формирующихся дивизий на территории Уральского военного округа.

1. Тов. Тюленеву И. В. ставится задача доформировать 14 стрелковых и 6 кавалерийских дивизий, организовать их обучение современному ведению боя и сколотить их, чтобы в течении 2 месяцев дивизии представляли вполне боеспособные единицы.

2. Обязать все советские, военные и партийные организации оказывать т. Тюленеву И. В. всяческое содействие при выполнении возложенных на него задач.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин».

На следующий день с группой командиров я выехал на Урал. <…>

В январе 1942 года большинство дивизий резервных армий по приказу Ставки было направлено в распоряжение командующих Западным, Калининским и Волховским фронтами.

В морозную январскую ночь по вызову Ставки Верховного Главнокомандования я выехал в Москву с докладом об отправке дивизий на фронт.

В город прибыли поздно ночью. Не заглянув домой, я направился прямо в Генеральный штаб. <…>

На другой день после посещения Б. М. Шапошникова я был у И. В. Сталина.

По-видимому, Сталин понял, зачем я к нему явился, потому что не дав мне выговорить ни слова, предложил сесть и сказал:

— Знаю, знаю, чего добиваетесь. Надоело сидеть в тылу?

— Так точно, товарищ Сталин! Сталин улыбнулся:

— Ничего не поделаешь, придется удовлетворить вашу просьбу.

А еще через сутки, 19 января 1942 года, мне вручили приказ о новом назначении — заместителем Главнокомандующего Юго-Западным направлением.

И. В. Тюленев. Через три войны.Воениздат, М., 1972. С. 147–148, 152, 153.

Н. С. Патоличев, 14–15 октября 1941 года

Утро 14 октября 1941 года. Звонок из Москвы.

Первому секретарю областного комитета необходимо вместе с секретарем Ярославского горкома (товарищ Горбань), Рыбинского горкома (товарищ Туркин) и Костромского горкома (товарищ Новожилов) явиться к вечеру того же дня в Центральный Комитет. Быстро собрались и к вечеру были в Москве. <…>

Когда мы собрались в Центральном Комитете, нам сказали, что нас приглашает в Кремль товарищ Сталин. Это было между 10 и 11 часами вечера. Мы вошли в кабинет Сталина. Там кроме него сидел начальник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников. Легко можно было догадаться, что речь пойдет о чисто военных вопросах. Сталин не дал нам даже оглядеться. Мне не раз приходилось бывать в этом кабинете. Но большинство из нас здесь впервые. Уже позднее, освоившись с обстановкой, я заметил, что на одной стене кабинета (в простенках) висят портреты Суворова и Кутузова, на другой — военные карты.

И. В. Сталин с каждым из нас поздоровался за руку и тут же подозвал всех к столу. На большом столе его рабочего кабинета лежала карта. На карте разноцветными карандашами изображена какая-то схема. Сталин подробно разъяснил, что это схема оборонительных рубежей. Они проходили вокруг Углича, Рыбинска, Ярославля, Костромы, городов Ивановской и Горьковской областей. Обозначен также общий оборонительный рубеж всех трех областей. Мы внимательно всматривались в карту.

Сталин дал нам время подумать, поразмыслить, а затем спросил:

— Есть ли у вас какие вопросы, замечания, предложения?

Каких-либо расчетов строительства оборонительных рубежей по времени, по количеству людей и т. д. ни у кого даже предположительно не было. Да и сам военно-инженерный характер сооружений не освещался. Сталин сказал, что оборонительные рубежи надо возводить очень и очень быстро.

Мы, конечно, оказались совершенно неподготовленными к беседе по этому вопросу. Все молчали. Да и Сталин, видимо, не ожидал от нас ничего такого, что могло бы внести изменения в план, который предложил он.

Первым осмелился нарушить молчание я, сказав примерно следующее:

— По моему мнению, общий рубеж на территории Ярославской области проходит таким образом, что он поставил противника в несколько лучшее положение, чем нас. На нашей стороне много болотистых мест, на стороне противника есть рокадные дороги.

Когда я сказал «рокадные», Сталин взглянул на меня. «Откуда это?» — видимо, подумал он.

Конечно, Сталин мог просто махнуть рукой, спросив, нет ли у нас каких-либо существенных вопросов. Однако он этого не сделал. Он тихо сказал Б. М. Шапошникову, чтобы тот обратил на это внимание. Шапошников кивнул головой. Видимо, план оборонительной схемы подготовил Генеральный штаб, а Сталин взял на себя разъяснить его партийным работникам.