Двести второй. Мы из СССР

В зарядку включались приседания, подпрыгивания на корточках: вперед, в бок и с разворотами по 100 раз. Подтягивания и отжимания с фиксированием в статичном положении.

По несколько раз в день нам приходилось «спасать землю» от падения на нее огромного метеорита. Происходило это так: старшина становился необычайно серьезным и подражая голосуЛевитана, произносил:

–Внимание! Внимание!

– Поступила вводная!

–К земле на большой скорости приближается неопознанный космический объект, возможно, метеорит!

–Нашему взводу поставлена почетная задача – спасти нашу землю, оттолкнув ее с траектории движения метеорита.

– Мы должны оправдать высокое доверие нашей партии и всего советского народа!

–Взвод! Упор лежа принять!

– На счет – раз-два! Дружно толкаем землю от себя.

– И раз!

– И два!

–Резче!

– И раз!

– И два…

–Пошла-а родимая!

–Не останавливаемся!

–Еще двадцать раз для закрепления результата!

–После выполнения задачи встать и построиться.

Когда приняли присягу и выдали автоматы, мы два раза в неделю бегали марш-бросок в полной боевой выкладке.

Испытание довольно тяжелое, несмотря на мои шесть лет занятий в лыжной секции во время учебы в школе.

В Забайкалье летом температура +40С градусов – далеко не редкость!

Жара, ударяющий в спину АК-74, подсумок с магазинами, пехотная лопатка, стальная каска, вещмешок с ОЗК и прочие прелести полной выкладки.

Бежишь и видишь, как Х/Б на спинах впереди бегущих бойцов начинает темнеть от пота. Сначала на спине под ремнем автомата появляется темная полоса, которая постепенно увеличивается, превращаясь в темное мокрое пятно, напоминающее Африканский континент. К концу маршрута спины бойцов становятся сплошным темным силуэтом, от пропитавшего их насквозь соленого пота. Соленый пот щиплет глаза, но вытирать его уже нет сил.

Рядом бежит лейтенант с «макаром» в поясной кобуре.

Примечание: Макар – пистолет Макарова, он же ПМ-9-мм. Принят на вооружение в 1951 году.

Его громкие, нарочито веселые, подбадривающие крики:

– Взвод, подтянись!

– Вы же Пограничники, а не «сраные десантники», поэтому вы должны бегать, как «Лоси Пржевальского»!

Давно уже не вдохновляют этих самых «Лосей Пржевальского», бегущих неровным строем по пыльной дороге очередной марш-бросок.

Почему десантники «сраные» и кто такие «Лоси Пржевальского», нет сил не только поинтересоваться у Летехи, но и даже размышлять над этими вопросами, тусклыми трассерами, промелькнувшими в моей тяжелой голове с надетой на нее раскаленной на солнце стальной каской, больше похожей на только что снятый с костра котелок.

–Плевать мне на всех десантников и всех лосей в мире!

– Не вру, не смогу я плюнуть. В глотке все пересохло, губы потрескались, как солончаки в степи.

– Как там пел Владимир Высоцкий?

–Плевал я с Эйфелевой башни

–На головы беспечных парижан!

или

–Блевал я с Эйфелевой башни

–На головы беспечных парижан!

– Мля… Похоже, у меня сдвиг пошел по фазе от перегрева.

– А что говорил по этому поводу товарищ Жуков?

–Когда крыша едет, тело начинает двигаться за ней?

– Пожалуй, это как раз мой вариант.

–Почему, когда бежишь марш-бросок, в голову постоянно лезет всякий бред?

–А главное, бороться с этим – бесполезно.

Это как хакерская атака, забивает мозги всяким спамом, от которого мозг перегружается и начинает сбоить. А может, наоборот, этот бред – защита мозга от непрерывно бомбардирующих его сигналов болевых рецепторов перегруженных мышц тела, находящихся под постоянной физической нагрузкой?

–Да хрен его знает, товарищ майор!

– А, это откуда всплыло?

–А, вспомнил, анекдот есть такой!

Государственная граница, ночь, проливной дождь, сработка, на КСП – следы.

Примечание: КСП – сокр. Контрольно-Следовая Полоса.

Тревожная группа топчется рядом с КСП, никуда не убежав.

Приезжает начальник заставы и начинает кричать.

– Мля, что за НАХ?

– Старший пограннаряда, ко мне!

– Почему не ушли по следу?

На что бойкий сержант отвечает:

–Да хрен его знает, товарищ майор!

– Сапоги резиновые, собака след не берет.

– Попробуйте сами, товарищ майор!

– Так, ладно. Сколько там нам еще осталось?

– Кажется, пара километров, вряд ли больше.

– Держись, солдат! – подбадриваю я сам себя, а в голове уже начинает крутиться когда-то прочитанный стишок:

– Для чего солдату ноги?

– Чтобы топать по дороге

– Левой, правой, раз и два!

– Для чего же голова?

–Чтоб носить стальную каску

– Или газовую маску,

– Чтоб не думать ничего.

– Сержант мыслит за него!

Впереди бежит Леха Хохол, от него воняет, как будто он сука неделю назад сдох.

Хотя и от нас наверняка не фиалками пахнет.

Взгляд влево. Летехи уже рядом нет, он убежал вперед – конь Тыгдымский.

Тыгыдым – Тыгыдым – Тыгыдым…

И вот он уже пылит впереди взвода.

Только развевающегося красного знамени ему в руках и не хватает.

Как там, в песне, поется?

–Хлопцы, чьи вы будете, кто вас в бой ведет?

– Кто под красным знаменем раненый идет…

Наш летеха точно раненый, притом на всю голову, только не идет, а скачет.

Тыгыдым – Тыгыдым – Тыгыдым…