Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая

Я опасливо напряглась, когда граф двинулся на меня с подушкой наперевес. Точно придушит! И будет прав, в общем-то.

Но Кристиан удивил. Наклонился, совершенно не стесняясь того факта, что мои губы почти касались его шеи, и положил подушку на кровать.

Издевается, гад!

От него пахло костром, хвоей и чем-то еще таким, что делало запах до безумия привлекательным. Настолько вкусным и сумасшедше притягательным, что хотелось податься вперед и шумно вдохнуть, коснуться губами его кожи, почувствовать, как его сердце ускоряет ритм…

– Прошу.

Голос графа стал ниже, рождая во мне неприличные желания. Неприличные для замужней женщины, разумеется, а для женщины свободной – самые обычные, здоровые и, даже, полезные!

– Просишь?

– Твоя подушка. Можешь ложиться.

– Уже начнем? – переспросила подозрительно.

– Начнем что? – так же подозрительно переспросил граф.

Так, кажется, это до утра затянется.

– Ты же пришел мне помочь, или я ошибаюсь?

– Что ты хочешь, Джулия? – устало спросил он, присаживаясь на край кровати.

Его пальцы коснулись моих, и от этого мимолетного прикосновения по телу пошла дрожь. Мне хотелось накрыть его ладонь своей, почувствовать его силу, сплести наши пальцы…

– Хочу, чтобы ты помог мне развестись, – заявила, глядя в глаза его сиятельства.

Он усмехнулся.

– Ты говоришь решительно. Так, словно знаешь способ.

– Судя по тону, тебе о нем тоже известно.

– Известно, – Кристиан отвел взгляд.

– И? – мой голос явно сквозил отчаянием.

– Ты уже опоздала. Этот способ возможен, только если брак не консуммирован.

Где там мой подсвечник?

– Отлично, в чем суть? – почти прорычала. В беспамятстве граф мне не поможет. Сначала использую по назначению, а уже потом можно и за подсвечником сходить.

– Ты меня слышала? – внимательный взгляд графа в лунном сиянии опьянял похлеще крепких напитков, в которых, благодаря профессии, я знаю толк.

– Я тебя сейчас ударю за намеки! Не консуммирован он, не консуммирован. Что я должна сделать?

– Изменить мужу и произнести формулу «обет сломан, отрекаюсь от уз».

– Так просто?!

Кристиан усмехнулся.

– Ты бы предпочла выпить слезы девственницы, собранные в пятое воскресенье седьмого лунного цикла?

Подняла бровь, сполна оценив юмор графа, а потом принялась расстегивать пуговицы на сорочке.

– Что ты делаешь?

– Мужу собираюсь изменять.

– С кем?

Даже остановилась от такой вопиющей недогадливости. Притворно оглянулась и пожала плечами.

– Ну, раз уж других кандидатов здесь не наблюдается…

– Джулия, я…

– Если скажешь, что ты не такой или таким не занимаешься, насилие применю. Вот честное слово, возьму и применю насилие. Тебе что, сложно?

– Ты не понимаешь, о чем просишь, – Кристиан устало потер переносицу, отмахиваясь от мысли о моей измене Адриану.

– Я не прошу, – заявила, покончив с тремя пуговицами. Они как назло выскальзывали из-под пальцев, словно маслом смазанные. Принялась за вязки.

Кристиан накрыл мои руки своими, останавливая.

– Джулия. Ты не должна совершать необдуманные поступки, – произнес он ледяным тоном.

– Вот и отлично! Я совершаю очень обдуманный и взвешенный поступок! – прошептала, уверенная в принятом решении как никогда. И это была не только необходимость, хотя и она, конечно, тоже. – Я не поняла, мы будем изменять моему мужу, или разговоры разговаривать?

Граф смотрел мне в глаза так, что сильно рисковал оказаться на лопатках в следующие десять секунд. Как стойко держится! Только ноздри слегка дрогнули и зрачки расширились, когда я провела ладонью по его щеке, тронутой легкой щетиной, прошлась пальцами по шее, ощутив, как яростно пульсирует кровь, опустилась к груди – ощутимо твердой даже через плотную ткань…

– Джулия, – прошептал он, и накрыл мою руку своей, пытаясь меня остановить.

Ясно-понятно.

Приплыли, Маша. Отворот-поворот по-графски.

– Хорошо, прошу прощения, что потревожила, – заявила деловым тоном, словно меня ни капельки не задел отказ. На деле я едва ли не до пяток покрылась краской. Первая предложила мужчине себя, а получила вот это вот все. Одно успокаивало – ради благого дела, а не потому, что гормоны в голову ударили.

Хорошо-хорошо, без гормонов не обошлось, но все же для благого дела.

– Ничего страшного, граф Ортингтон, – проговорила скучающе, тщетно пытаясь застегнуть пуговицы на груди. – У меня внушительный список бывших женихов и, как вы успели меня неоднократно упрекнуть, я незаслуженно обделила их своим вниманием.

Первая пуговица поддалась. Великолепно! Правда, толку от моего занятия ноль: под тонкой тканью отчетливо выступают свидетельства моего интереса к графу Ортингтону. Неплатонического интереса.

– Уверена, один из них окажется столь благородным, чтобы…

Треск рвущейся ткани ошарашил. А в следующее мгновение меня смяли в яростных объятиях и, подхватив под бедра, вжали в стену. И чем ему кровать не угодила?

Губы обожгло гневным, почти лихорадочным поцелуем, выбившим воздух из легких. Язык графа вторгся в мой рот, срывая совсем не целомудренный поцелуй. Я потянулась навстречу горячим рукам, страстно блуждающим по моему телу, плавилась в ласке, пила сбивчивое дыхание Кристиана, вырывающееся с рыком между поцелуями.