Двигатель бесконечности

Брокл проверил внешние сенсоры и убедился, что Пенни Роял не врет. Защитное поле было сильно поляризовано, но горевший снаружи адский огонь оно приглушить не могло. Приливные силы рвали луны, планеты и солнца, увлекаемые в дыру. Дикие искажения кривили картину, и даже свет изгибался и сдвигался под напором тех же приливов. Показатели говорили о присутствии впереди гигантской массы, а черная дыра зияла в У-пространстве немыслимым вывертом. И нижний сопряженный виток, в который силовое поле сливало неимоверные излишки энергии, провернулся почти что до точки невозврата.

– Выбрать? – повторил Брокл.

– Вскоре у тебя останется лишь одно место, куда можно бежать, но, если задержишься здесь, сделаешься частью меня. И это, конечно, не будет убийством – не больше, чем поглощение тобой Гарроты и других государственных ИИ.

Жесткое ментальное соединение, которое невозможно было отвергнуть, стало как бы подтекстом речи. Брокл оказался внутри Пенни Рояла, ощутив себя пылинкой, занесенной ветром в огромную пещеру. Если не сбежать, он станет лишь мимолетной мыслью, промелькнувшей в окружившем его разуме. Но ведь шанс же оставался. У него еще хватит энергии для У-прыжка. Брокл не понимал природу того, что случилось с вратами телепорта, но, возможно, именно они – выход, то место, куда удастся бежать?

Шипы захватывали всё свободное пространство, острия то и дело царапали его единицы, и Брокл прыгнул, желая оказаться внутри странного пузыря телепорта. Его снова отбросило, разбросало, дезориентировало – единицы легли ровными рядами, совсем как ИИ на поверхности сферы. А когда он все-таки начал собираться и воспринимать окружение, то обнаружил силовое поле над собой и плетеную поверхность внизу.

– И знаешь, – проговорил Пенни Роял, – ты еще можешь выжить.

Силовое поле отключилось.

Брокл оказался в огненной буре материи, увлекаемой в черную дыру, на горизонте событий которой всё обретет скорость света. Он видел этот горизонт, холодную тьму – ее не избежать никому, но сам Брокл пока находился там, где вещество рвалось в клочья. Он тут же почувствовал, что его осыпает град заряженных частиц и сверлят рентгеновские лучи – он горел снаружи и изнутри, словно оказался на пути атомного луча. Приливные силы рвали его, сжимали и растягивали. Но ему все-таки удалось еще раз уйти в У-прыжок, переместившись на несколько сотен тысяч километров дальше. Надрывавшиеся сенсоры показали энергетический выброс сферы, которая коснулась горизонта событий: шар завибрировал и выпустил когерентный пучок света, включивший весь электромагнитный спектр. Луч пронзил хаос над аккреционным диском и даже дотянулся до его дальнего края, хотя, наверное, и растерял по пути всю свою энергию. Войдя в контакт с диском, плетенка начала сжиматься, переместилась за область инфракрасного излучения, медленно исчезнув из электромагнитного спектра, пойманная вечным крутящим моментом горизонта.

Пытаясь уцелеть в этом аду, Брокл провел расчет и инициировал радикальные изменения в своем составном теле. Метаматериалы ламинарного аккумулятора каскадно перестраивали структуру, фотоэлектрические слои кожи уплотнялись, меняя длину принимаемой волны. Ядерные реакторы размером с яблоко начали выжигать свою внутреннюю субстанцию, из отверстий повалил радиоактивный дым. Всё, что было возможно, переключилось на выработку энергии: аккумулятор стал пьезоэлектрическим и подпитывался приливными силами растяжения и сжатия, кожа поглощала икс-лучи. Вся энергия переправлялась непосредственно У-пространственным двигателям – и Брокл снова прыгнул. Прыгнул – и осознал, что сотни тысяч километров расстояния уже съелись и прыгал он из точки, находившейся даже ближе к черной дыре, чем прежде. Он прыгал снова и снова, считал и пересчитывал, хотя его умственные способности ухудшились и сейчас он немногим превосходил того Брокла, который сидел на «Тайберне», поэтому вычисления ему теперь давались нелегко. Он выяснил, что может продолжать сбор энергии и прыгать довольно долгое время, но в конечном счете все равно окажется за горизонтом событий. И все-таки из его положения должен был быть еще один выход.

Новые прыжки перенесли его на триста семьдесят тысяч километров от горизонта, но, пока Брокл вырабатывал энергию для следующих прыжков, его подтащило к дыре еще чуточку ближе, чем раньше. Он потерял очередную единицу, утратил десять процентов объединенного процессора и объема памяти, которые, в сущности, и определяли его умственные способности, в нем выгорело все, что могло быть использовано. Он прыгал снова и снова, открывая в теле порты к ядерным реакторам, выжигая ионизированную материю и плазму вокруг. Но все эти меры мало что давали, и Брокл испугался. Ему не хотелось умирать. Он чувствовал себя птицей, бившейся о стекло. Страх перешел в ужас, когда он осознал, что все его способности неуклонно угасают. Он стал уязвимым, почти как человек. Сотни, тысячи прыжков… Брокл таял, число единиц уменьшилось до четырех сотен.