Двое для трагедии

– Да, ты правильно думаешь. Тогда я не ел четыре дня перед поездкой и нарушил свое расписание. В день нашего приезда был уже пятый день, и я был жутко голоден. Я еле сдерживал себя. Я поднялся в комнату и через окно убежал в город. Я боялся, что убью тебя или кого-то из твоих родителей.

– Меня? Боялся убить меня? – Я была ошеломлена, но не почувствовала страха.

Он был голоден и боялся, что убьет меня. Значит, он может сделать это, если у него вновь будет такой припадок…

– А я думала, что ты скрываешь от меня страшную болезнь, – сказала я, заставляя себя не думать о том, что он едва не убил меня.

– Это хуже, чем болезнь: болезнь можно вылечить, а то, чем являюсь я, – нет.

– И ты кого-то убил, – тихо сказала я.

– Да, именно тогда я и убил твоего друга детства. Ты простишь меня за это? – мягко спросил Седрик, гладя мои волосы.

– Пожалуйста… Я не хочу больше слышать и знать об этом! – нервно прошептала я. – Теперь я знаю, что ты не человек и что ты убиваешь людей, и я принимаю это. Но я не хочу знать подробностей… И зачем только я сама спросила тебя об этом?

– Прости. Обещаю, что ты больше никогда не услышишь о моих жертвах.

– Спасибо, – прошептала я, жалея о том, что сама затронула эту страшную тему. Но в моей душе не было так уж много жалости к убитым Седриком людей. Если он убил их, значит, так было нужно для его жизни, а его жизнь была мне дороже, чем даже миллион незнакомых мне людей. – Значит, ты никогда не постареешь? – не удержалась я от этого вопроса.

– Мы рождаемся младенцами, как и люди, и взрослеем также, как вы. До определенного момента наша внешность тоже меняется, ведь в этом возрасте мы молоды по-настоящему. Однако, в момент расцвета внешней красоты, наш внешний облик перестает меняться, навсегда оставаясь таким, каким он был в двадцать пять лет. Но солнце выявляет все морщины, старческие пятна, недостатки, и на солнце мы выглядим стариками, а с возрастом – страшными существами. Но вне солнечного света мы всегда выглядим прекрасно и молодо. Наш род никогда не угаснет, потому что никто из нас не умирает и не умрет никогда. К тому же рождаются новые вампиры.

– Но ты еще не стар?

– Нет, я еще очень молод по вампирским меркам, – улыбнулся Седрик.

Его слова поразили меня.

– А сколько лет твоим родителям? – поинтересовалась я.

– Им больше пятисот лет. У моего отца нет ни единого седого волоска – он красив и силен. Мама несколько младше отца, но ты никогда не сказала бы, что она – моя мать: так молодо и прекрасно она выглядит. Маркус старше меня на десять лет.

– А если ты решишь больше не пить крови, что будет тогда?

– Тогда я постепенно превращусь в того, кого ты видела, – в монстра, и буду выглядеть так и в человеческих глазах, потому что мой организм будет лишен поддерживающей его пищи. Я не могу не пить кровь, даже если захочу: механизм самосохранения намного сильнее моей силы воли.

– Значит, ты должен убивать, – печально сказала я.

– Да, к сожалению, – коротко ответил он.

– Но как вам удается скрывать себя? Если в Средневековье и в Новом времени не было ни компьютеров, ни сбора и введения электронных данных и отпечатков, и вы могли свободно переезжать под видом уже других лиц, в смысле, могли без боязни менять место жительства и имена… Но ведь теперь на каждого человека собираются данные и их заносят в компьютеры…

Седрик улыбнулся, и его улыбка заставила улыбнуться и меня: я невольно представила, какой недалекой дурочкой кажусь ему этот момент!

– Да, раньше было намного проще: мы инсценировали смерть, переезжали, придумывали новую историю. И люди тоже были намного проще. Но, к счастью, мы устроили все наилучшим для нас образом: всю власть захватили и крепко держат в руках мои собратья. Никто не должен знать о нашем существовании. И, как ты заметила, скрывать наше собственное существование у нас очень хорошо получается.

– Это просто удивительно! Но, знаешь, сейчас я понимаю, что ты не сможешь быть со мной до моей смерти… – тихо сказала я. – Ты всегда будешь прекрасен и молод, а я стану старой и некрасивой, и буду годиться тебе в бабушки…

– Какая чушь! – со смешком бросил на это Седрик, но я не дала ему перебить меня: слова рвались из моего горла.

– Тебе будет противно находиться рядом со мной, и ты уйдешь, потому что я не позволю тебе остаться рядом только из-за долга и мук совести…

– Вайпер, перестань! Я уже скелет, но ты любишь меня, я монстр, но ты приняла меня! Я люблю твою душу. Пожалуйста, не говори глупостей!

– Но что ты будешь делать после моей смерти? – тихо спросила я.

Я умру, но Седрик продолжит жить. Его путь продолжится уже без меня.

– Моя душа умрет вместе с тобой, – серьезно ответил он. – Но ты всегда будешь в моей памяти. Ты всегда будешь со мной. Большего мне не нужно.

«Как нереально все это. И так несправедливо!» – подумала я.