Двойная игра

Пока все идет по намеченному плану. Заднюю комнатку, в которой заседали «якобинцы», теперь, однако, не узнать. Старый Вацек не смог бы жить среди такого хаоса. Перевернутая полка, пустые и полупустые бутылки из-под вермута, стопы книг, на которых сидели, бумажные стаканчики с остатками вина, в углу целая куча защитных шлемов и противогазов, на секретере Вацека, между кипами бумаг, банки с маринованными огурцами и горшочки со смальцем, а над всем этим не поддающийся описанию смрад.

Молодой Вацек убирает со стула пепельницу, наполненную окурками.

— Папиросы, — смущенно говорит он. — Луначарский курит папиросы.

Кофеварку они находят в сейфе, только вот кофе куда-то запропастился.

— Как видите, я совершенно беспомощен, — извиняется молодой Вацек, — даже кофе не могу вам предложить.

— Не волнуйтесь, — успокаивает его Дэвид. — Честно говоря, для меня более важно выяснить интересующий меня вопрос.

— Безнадежное дело! Вы же сами видите.

— Разве к вам не приходят новые поступления? Ведь это вполне вероятно.

— Вероятно-то оно вероятно, но попробуйте эту вероятность отыскать. Некоторое время этим занималась моя жена. Пожалуйста, ни о чем меня не спрашивайте. Если бы мне удалось найти кого-нибудь, кто согласился бы приобрести это дело! Удивительно, что никто не приходит и не требует арендной платы. Так что я все пустил на самотек.

— Может, мы все-таки попытаемся найти что-нибудь в документации?

— Ройтесь себе на здоровье! Но должен вам сразу сказать, что ищейки из управления по охране конституции во время обыска все перевернули вверх дном.

— И когда это случилось?

— На прошлой неделе. Идиоты! И чего они только здесь ищут?

Дэвид Штамм чувствует нервный зуд в корнях волос. На прошлой неделе! На прошлой неделе они начали искать магнитофонные пленки, все ближе подбираясь к отелю «Шилтон-Ройял». Неужто они обнаружили здесь его старые следы? Может, он уже в ловушке?

Над ним грохочет поезд. С книжной полки сваливается ряд книг, и снова наступает тишина, Дэвид, затаив дыхание, прислушивается.

— Вы заперли дверь? — спрашивает он,

— Зачем? Что здесь можно украсть?

— Да, конечно, извините… Только… старый Вацек был в этом отношении очень педантичным.

Штамм подходит к шкафу с картотекой. Постепенно он успокаивается. Тайный агент не вписывается в картину розыска, объявленного на него. Они вряд ли стали бы привлекать управление по охране конституции. Такими делами занимаются специалисты. Они знают, что поставлено на карту. А на этот раз на карту поставлено все. И тут он находит в картотеке то, что искал. Его карточка на месте, хитроумно отложенная в отдел «Этнография». Он узнает четкий почерк Вацека: «Господин Ц. — вне очереди — узкая специализация». Последняя запись от 19 августа 1961 года: «Гравюры на дереве, очень редкие, имеющие отношение к игре в го. Партнер ждет предложений по обмену». Да, партнер, вы долго ждете моих предложений. Вы и сейчас готовы принять их, Мастер Глаз? Что лучше вашей собственной кузины я мог послать вам? Сообразили ли вы, чего стоит маленькая фишка для го, которую она вам передала? Согласны ли на новую партию? На этот раз мы оба моя?ем только выиграть. Выиграть эту партию, или ничего не получится, абсолютно ничего…

Молодой Вацек ополаскивает два бумажных стаканчика и наполняет их разбавленным вермутом:

— Выпейте глоток, господин Цвейг. Вместо кофе…

Быстрым движением Дэвид Штамм выдергивает свою карточку из картотеки и прячет ее в карман куртки. Там клацают друг о друга фишки го. Свободной рукой он берет бумажный стаканчик:

— Большое спасибо, дорогой господин Вацек. У кого из нас сегодня еще есть выбор? Кофе по-турецки или вермут по-итальянски — какая разница? Белое или черное, желтое или коричневое — это уже не имеет значения. Наша земля стала пестрой, и, только оставаясь пестрой, она способна выжить. Свобода или смерть? Помилуйте! Традиционные альтернативы уже не действительны. Общая смерть — это вечная неволя, выжить — вот единственный шанс обрести свободу. Разве я не прав, дорогой господин Вацек?

— Очень мило с вашей стороны, господин Цвейг, поверять мне свои мысли. Мой дядя, несомненно, оценил бы это. Но, извините, я просидел четыре часа с этими людьми, и теперь мне трудно выслушивать ваши фаталистические изречения.

— Я думал, в моих мыслях нет ничего фаталистического.

— Может быть, но все-таки достаточно.

Глотая омерзительный вермут, Дэвид не в силах сдержать гримасу отвращения:

— Спасибо за гостеприимство. Позвольте задать вам еще один деловой вопрос.

— Спрашивайте! Что касается дела, то я фаталист.

— Вы, как я вижу, больше не ведете картотеку абонентов. Новые поступления, которыми, как вы говорили, иногда занималась ваша жена, могли остаться неоприходованными. То есть никакого бухгалтерского учета не велось. Тем не менее поступления могли быть.

— Конечно. Вопрос только в том, где они. Вы хотите заняться этим? Пожалуйста! Вы ориентируетесь в складских помещениях? Вам понадобился бы целый месяц.

— Наверное, мне хватило бы и часа. Большим временем я все равно не располагаю. Вы подарите мне один час?

Молодой Вацек вздыхает: