Двойная ложь

— Ты хочешь, чтобы я вернулся к ним? Издеваешься, что ли? Чтобы дать интервью по поводу проститутки-дочери? — Гоин помолчал. — Черт с ним, пусть делает, что хочет. Я сдаюсь.

— Ты здесь ни при чем! — повторил шеф службы охраны.

— Ни при чем! — обронил Гоин, глядя на мертвый экран. — Ты все видел? Ты ясно меня слышишь и понимаешь? — Снова пауза. — Я сдаюсь.

О’Мейли нервно глянул на часы.

Указывая на телевизор, Гоин сказал:

— Подлец! Он знает все. Он упомянул о Генуе. Теперь еще Андерсен. И самое плохое то — и ты это знаешь не хуже меня, — что правда все равно вылезет наружу. На детекторе лжи, еще где-нибудь, но вылезет. — Он указал на пол, хотя там ничего не было. — Я не хочу, чтобы ты оказался втянутым в эту историю.

— Не хочешь, чтобы я оказался втянутым? Билл, ты свихнулся. Это ты не должен дать втянуть себя в неприятности.

— Ему все зачтется. — Гоин кивнул в такт собственным размышлениям и вернулся к обследованию брошенных стаканов, обнюхивая их, выискивая недопитое спиртное.

— Я не могу тебя тут бросить, — не унимался О’Мейли. — Ты пойдешь со мной.

— Не пойду. — Он сделал глоток, выудил из стакана мокрый окурок, уронил его на пол и отхлебнул еще.

— Ничего он с поездом не сделает, — заявил О’Мейли. — При той охране, которую мы поставили. При той технологии, что используется на поезде. Неужели ты не понимаешь, Билл? Ему главное — устроить шум. Все это пустые угрозы. Он вылез на публику, его послушали. Аудитория была очень признательна. Вот и все, что ему требуется.

— Да, и особенно внимательно слушали Гретхен! — выкрикнул Гоин. — О, Боже, — застонал он, роняя голову на грудь.

— Мы… у нас одна минута, Билл. — Лоб О’Мейли блестел от пота. — Если понадобится, я тебя выволоку отсюда. Представляешь, как это будет выглядеть? Ты только представь, что подумают люди!

Гоин посмотрел на него воспаленным взглядом.

— Она мне мстит. Понимаешь? Она решила стать такой девкой, которые мне нравятся. — Его голос сорвался на невнятное бормотание. — Она все… она все обо мне давным-давно знает.

— Билл, мы теряем время.

— Мое время уже ушло, — констатировал Гоин. — Я ее потерял, Кит. Она пробовала убедить меня публично признаться в Генуе. Тебе не сказал… просто, не мог. Так что, мое время кончилось, Кит. Мои часы уже остановились.

О’Мейли открыл было рот, чтобы сказать что-то, но передумал. Затем нервно произнес:

— Мне надо проверить, как там мои ребята.

— Конечно.

Испуганный О’Мейли заторопился к задней двери.

Глава 39

Буквально в ту же секунду, когда Альварес запер раздвижную дверь, перекрывая Тайлеру обратный путь, из вагона-ресторана, опустив голову и ссутулясь, показался О’Мейли.

— Всем очистить передние вагоны и перейти назад! — рявкнул он, не удостоив подчиненного даже беглым взглядом. Форма была знакомой, и этого оказалось достаточно.

Альварес остался в соединяющем два вагона коридоре в одиночестве. Он смотрел в спину О’Мейли, который шагал по шестому вагону, по проходу между креслами. Только что ему представилась прекрасная возможность. Он находился в двух шагах, на такое расстояние они никогда прежде не сближались, и он этой возможностью не воспользовался.

Альварес увидел, как О’Мейли остановился в середине вагона, встретившись с одетыми в штатское двоими охранниками из своего отдела. Теперь численное преимущество на их стороне. Преследовать его нет смысла. Развернувшись, Альварес бросился в вагон-ресторан, зная, что взрыв может прозвучать в любую секунду.

Он увидел в кожаном кресле безвольное тело Уильяма Гоина — опущенная голова, подбородок уткнулся в грудь, вздрагивающие плечи. Гоин поднял затуманенный взгляд; на его лице проступило изумленное выражение, через секунду он уже был на ногах и летел в сторону Альвареса. Альварес сделал шаг вбок, вытянул ногу и подцепил бегущего. Гоин врезался головой в стойку бара, из рассеченной раны по черепу потекла кровь.

Схватив бутылку шампанского, Альварес занес ее над головой поверженного противника. В эту секунду убить врага ничего не стоило. Один-два хороших удара, и к тому времени, когда спасатели распилят обломки вагонов, никто не определит, что глава компании умер за минуту или две до катастрофы. Но Альварес опустил бутылку.

— Даже я не опущусь до вашего уровня.

— Берт? — окликнул его женский голос. Джиллиан!

Она вышла из-за угла, где стойка бара из нержавеющей стали соединяется со стенкой. Наверное, она пряталась с другой стороны, пережидая, пока поток пассажиров, бегущих от опасности, не иссякнет, не желая присоединяться к ним, отказавшись последовать даже за ним. Спряталась там, где ее никто не видел.

— Он не знал, что я здесь, — сказала Джиллиан.

— Джилли! — крикнул Альварес в отчаянии, не зная, как теперь спасти ее. — Ты же должна была…

— С ним, — она указала на Гоина, — был другой человек. Я все слышала. — Ее знобило от страха. — Берт, я слышала все. Тот, другой, убил твоего адвоката. Андерсена. Ничего делать не надо. Я выступлю свидетелем!

Гоин посмотрел на нее. Альварес не мог разобрать, смеется он или плачет.