Двойная звезда. Том 2

«И вообще важно лишь одно, — подумала Айлин с растерянным удивлением. — Что это был мэтр Бастельеро! Мэтр Бастельеро, который никогда не смотрел ни на одну девушку, даже самую красивую! Значит… Значит, он меня все-таки…»

В груди разлился мягкий ласковый жар, словно от глинтвейна, который им с Даррой иногда варил Саймон, и Айлин поспешно оборвала мысль.

— …я повел себя недостойно, — продолжил мэтр Бастельеро странным и чужим звенящим голосом. — Не в оправдание — оправдать меня не могут никакие обстоятельства! — но в объяснение моего поступка должен сказать, что я был не в себе. Причины не важны. Поверьте, если бы я был полностью в здравом рассудке, то не совершил бы того, что… совершил.

Айлин показалось, что перед ней разверзлась ледяная черная бездна. Тепло в груди сменилось пронзительным холодом, сердце рвануло острой болью, и Айлин едва удержалась, чтобы не прижать ладонь к груди.

«Не в себе, — подумала она. — Он просто был не в себе. Он… Если бы он был в себе — ничего не произошло бы?.. Он меня не любит, — пришла вдруг простая и холодная ясность. — И то, что произошло, мучает его… Нужно сказать… сказать хоть что-то. Принять извинения. Попросить позволения уйти…»

— Но я искуплю свою вину, — продолжил Бастельеро. — Я сегодня же поставлю вашего брата в известность о нашей с вами помолвке. Мы поженимся в первый день лета. И я клянусь, что постараюсь сделать вас счастливой. Позвольте вашу руку, леди Ревенгар…

— Мою руку?.. — переспросила Айлин, с трудом шевеля губами, а льдинка в груди провернулась, царапая сердце острыми краями, обжигая холодом.

В руке лорда Бастельеро оказалось кольцо — в точности похожее на его родовой перстень, только немного поменьше. Фамильное кольцо Бастельеро? Он… предлагает ей брак?

«Вчера, — беспомощно подумала Айлин. — Всего только вчера я согласилась бы, не раздумывая. И была бы счастлива! И уверена, что иначе и быть не может! И сегодня тоже… если бы я могла думать, что мэтр любит меня… если бы я только могла бы надеяться! Но не теперь. Только не теперь. Только не так! Неважно, стала ли я падшей… женщиной, но гордость у меня все-таки есть. Ревенгары не принимают подачек от снисходительности и подарков от чувства вины! Слишком фальшивая монета за ночь любви!»

Мир вокруг звенел и кружился, словно при перерасходе магической силы. И было ясно, что все еще можно исправить! Забыть, переступить через гордость… Всего один маленький шажок, за который ее не то что никто не осудит! Напротив! Разве может быть другой выход для опозоренной девицы, чем принять предложение мужчины, который благородно возвращает ей ее честь?! Выйти за него замуж и всегда, всю жизнь помнить его великодушие и желание загладить вину.

Она глубоко вдохнула и посмотрела в глаза лорду Бастельеро. Грегору. Впрочем, нет, все-таки лорду и мэтру — не более того.

— Мне… мне глубоко льстит ваше предложение, милорд. Но, простите, я не могу его принять.

— Вы… что? — переспросил Бастельеро так недоверчиво, что вместо холода в груди вдруг вспыхнула злость.

Бессовестная, совершенно не заслуженная никем, кроме нее же самой!

— Я не могу принять ваше предложение, — повторила Айлин.

Во второй раз это оказалось куда проще, чем в первый.

— Я не выйду за вас, что бы ни решил лорд Ревенгар, — медленно и отчетливо проговорила Айлин, внимательно вслушиваясь в каждое слово и глядя, как меняется лицо Бастельеро.

Недоверие, недоуменная злость…

И понимание.

Лорд Бастельеро глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И едва заметно улыбнулся, как, случалось, улыбался на практикумах, когда кому-нибудь, обычно Саймону, удавалась особенно удачная порча.

— Я понимаю, что оскорбил вас, — проговорил он старательно мягко. — И все же прошу, подумайте. Обида — дурной советчик. Но вы ведь способны слышать не только обиду, но и голос разума? Несомненно, я один виновен в вашем бесчестье, но законный брак…

— Бесчестье? Мое бесчестье? — переспросила Айлин шепотом, замирая от жгучей ярости.

«Ставлю все, что у меня есть, против ломаного медяка — ни демона он не понял!»

— Да, лорд Бастельеро, — проговорила она громче, позволив гневу взять над собой верх. Лучше уж расставить все руны в звезде сразу! Не отчислят же ее из Академии за то, что она нагрубила мэтру! — Вы меня оскорбили. Оскорбили дважды! Я подарила вам свою любовь, и вы вольны были не принять ее, но приняли и, приняв, назвали любовь — бесчестьем! И второй раз вы меня оскорбили вашим предложением, сделанным в порыве раскаяния! Но единственным несмываемым бесчестьем для меня было бы — согласиться на это предложение! Вина — худшая причина для брака, хуже — только позор! А вы предлагаете мне обе эти причины, предлагаете скрыть мой, как вы считаете, позор плащом вашей вины! Убирайтесь к Барготу с вашими сожалениями, с вашим пониманием и вашим бесчестьем заодно! И договаривайтесь со своей совестью как вам угодно — но только без меня! А с моим бесчестьем я, уж поверьте, разберусь сама! Мое почтение!