Двойня в подарок-2. Семья

— Поздно, милая, — забравшись под майку, провожу я рукой по ребрам. Лера хихикает. Боится щекотки. Отмахивается лапкой как девчонка.

«Нужно ее кое-каким приемам научить. Должна уметь за себя постоять», — проскакивает в голове дельная мысль.

— Как же так, — охает жена. — Вещь дорогая…

— Забей, Лерочка! Посмотри, сколько счастья у животины. Но с тебя должок! — смеясь поднимаю я вверх указательный палец.

— Должо-о-ок! — повторяет Лера с интонацией Милляра. И мы оба смеемся, будто заговорщики. Нет ничего лучше, когда тебя понимают с полуслова. Друзья. А жена особенно.

— А как же футболка? — охает Лера, порываясь встать.

Вот еще придумала! Плевать на майку. Обняв, прижимаю к себе. Прокладываю дорожку из поцелуев. От виска к шее, а дальше к ключице. Тяну вниз тонкую лямочку… И морщусь от досады, когда в кармане штанов вибрирует сотовый.

— Кому я там понадобился в первом часу ночи? — вздыхаю я тяжко.

А когда на экране высвечивается «Аркелиди», порываюсь встать.

— Сиди, — коротко бросает Лера, крепенько ухватившись за мою руку.

«Начальник мой. Генерал», — хмыкаю я довольно.

Не выпускает. Неужели ревнует?

Но с места не двигаюсь. Начальник приказал.

— Да, Ань, — тяну я устало. Точно знаю, что Лере слышно каждое слово.

— Тима, я уезжаю, — нервно причитает Аркилиди. — Меня отец вызвал. Срочно. Даже дела не успеваю передать. Голосовые надиктовала Андрею Сорокину. Сейчас их и тебе перешлю.

— Почему такая спешка? — интересуюсь я вроде бы спокойно.

Но блин! Кажется, мои худшие подозрения подтверждаются.

— Я не могу остаться! Иначе будет еще хуже. Понимаешь? — всхлипывает Аня. Железобетонный адвокат. А тут совсем расклеилась.

— Ты уезжаешь из-за Богдана?

— Да. Папа категорически против. Он поставил условие…

— Ань, ты его любишь? — делаю я ударение на последнем слове. И конечно, имею в виду Столетова, а не гребаного Педагога.

— Да! — выкрикивает она. — Поэтому и уезжаю, Тима. Ты же умный. Ты все понимаешь… Помнишь, как говорил Плевако…

«Могло быть и хуже, господа!» — тут же вспоминается любимая присказка гениального адвоката.

— Ясный пень, — отрезаю я устало. — Умею пазлы складывать.

Попрощавшись, откидываю трубку в сторону. Что может быть хуже в нынешней ситуации? Только смерть. В следующий раз грохнут Богдана. И все из-за Аньки. Уезжай, Аркелиди, куда подальше. Переживем.

— Что случилось, Тимочка? — интересуется Лера.

— Мутная история, Лерочка, — морщусь я как от боли. — Но хоть ясно, кто напал на Столетова. И Аня уезжает, чтобы заказ не довели до конца. Пугают, твари. Но я на всякий случай к нему охрану приставлю. И к вам тоже…

— Да кому мы нужны! — отмахивается Лера.

— Как это кому? — рыкаю я негодующе. — Мне!

Глава 31

Тимофей

— У нас Надя уходит, — заявляет мне в понедельник за завтраком Лера. — Говорит, чтобы искали замену. Еще месяц поработает максимум.

— С какого лешего, Щербинина? — перевожу я взгляд на расстроенную одноклассницу. — Ты можешь объяснить, что происходит?

Надежда виновато пожимает плечами. Отставляет в сторону банку с детским питанием и, усевшись напротив, вздыхает горестно.

— Мне надо уехать, Тима. Не могу тут оставаться. У Торганова новая любовь. Только ленивый не сообщил.

— А ты? — спрашиваю я, скрепя сердце. Мне искренне жалко Надюху.

Торганов, блин, конь с яйцами! Как в раж входит, ни о чем не думает.

— Мне больно, Тима, — всхлипывая, признается расстроенная и бледная Щербинина. Интересно, которые сутки не спит? — Я ему уже один раз поверила. А зря.

— Да козел он, — признаюсь я честно. — Как друг обалденный, а вот к женщинам своим относится как козлина последняя…

— Да к каким женщинам? — вспыхивает Надя. — Он только об меня ноги вытирает…

Беспомощно разводит руками и смотрит умоляюще:

— Только ему ничего не говори, пожалуйста!

— Ладно, — вздыхаю я тяжко. Взглянув на часы, быстро откусываю полбутера, на ходу запиваю чаем. — Я сейчас опаздываю, Надь. Вечером поговорим…

— Да тут и так все понятно, — мотает она головой. — Я решила ехать.

— Когда? Куда? — роняю я отрывисто.

Сейчас не время за Торгановым разбирать. Через десять минут совещание с коммунальщиками. А мне еще доехать надо.

Ищу взглядом портфель. Вроде стоял на диванчике.

— Лера, ты не видела… — не успеваю я даже продолжить, как жена откликается на автомате.

— В коридоре на полке.

— Умница! — Подойдя сзади, на короткий миг утыкаюсь в макушку. — Всегда знаешь, о чем я думаю…

Повернувшись, жена крепко целует в губы и поправляет воротник рубашки.

— Иди, Морозов, в мэрию. А то опоздаешь…

— А где мой телефон? — вспоминаю я, оглядывая стол. — Вроде лежал на столе.

— На диване, — кивает на гобеленовую подушку Лера.

Схватив айфон, направляюсь к выходу. И лишь на секунду задерживаюсь в дверях.

— Надь, у меня к тебе такое предложение. Давай, ты с нами остаешься до конца года. А я тебе хорошую работу найду. Договорились?

— Нет, Тима, — коротко, но твердо, заявляет она. — Я уже решила. И работа у меня есть. Там люди ждут. Место держат. Чем раньше отпустишь, тем лучше.

— Ну дела-а, — замечаю я мрачно. — Какого ты его на себе не женила, Щербинина? Сейчас бы и горя не знали…