Двойничество

Весьма показательно, что и двойничество всегда балансирует на грани смешного и трагического, жизни и смерти. Практически все литературные сюжеты о двойниках включают в себя мотив подлинной (трагической) или мнимой (смеховой) смерти одного из персонажей. Фабула о двойниках-антагонистах в этом плане весьма показательна. Уже упомянутые нами Иоскеха и Тавискарон в мифах гуронов вступают в поединок, в котором символ весны Иоскеха, вооруженный рогами оленя, побеждает олицетворяющего зиму Тавискарона и принуждает последнего к бегству. Во время бегства, которое можно считать субститутом смерти ( как вытеснения из упорядоченного космоса) капли крови Тавискарона, падая на землю, превратились в кремний, а из останков тела возникли скалистые горы24.

В историческом предании о Ромуле и Реме брат убивает брата за то, что тот совершает ритуальное преступление, а именно, перепрыгивает через ров перед стеной Рима. Здесь гибель одного из двойников связана с нарушением грани миров. При этом Рем в историко-мифологическом предании осмысливается не как злодей-преступник, а скорее как озорник, трикстер. Очевидно, что ярко проявленный в литературе нового времени дуализм двойников-антагонистов, из которых один является носителем добра, а другой - зла ( например доктор Джекил и мистер Хайд в новелле Стивенсона) восходит к мифологическому противостоянию культурного героя и трикстера, космоса и хаоса. Именно поэтому двойник со знаком "минус" в литературе как правило одинок, уродлив, асоциален ( часто низкого происхождения), непредсказуем в своем коварстве. Важно также, что уже в мифологии конфликт двойников-антагонистов связан с двоемирием, а точнее, с тем, что каждый из членов пары выступает как метонимия и даже символ некого пространства. Конфликт двойников при этом происходит на границе миров, а в дальнейшем часто связан с мотивом пространственного перемещения, путешествия.

В библейской легенде об Иакове и Исаве братья изначально являются полной противоположностью друг другу. Исав, родившийся первым, волосат, экстатичен, странствующий охотник -"человек полей". Иаков - "человек кроткий, живущий в шатрах". Он занимается скотоводством, поведение его упорядочено, разумно. Следует заметить, что в противоположности братьев уже заложена идея их пребывания в разных пространствах, в разных мирах. В их внешнем облике, в хозяйственных функциях, в их поведении с самого начала кроется антагонизм. Иаков пытается занять главенствующее положение, хитростью выманив у Исава, любимца отца, право первородства.

Хитрость - архаическая форма мудрости- используется в мифе тогда, когда происходит контакт-соперничество миров. В библейском тексте Иаков и Исав не вступают в прямой поединок, а ведут противоборство путем ритуальных игр, в основе которых лежит двусмысленность: чтобы получить отцовское благословение первым, Иаков притворяется Исавом. В результате этих пракомических действий братья окончательно разводятся по разным мирам. В конце концов они примиряются. При этом Исав уже не воспринимается как нечеловек. Мир Исава - это тоже мир людей, существующий рядом с пространством Иакова. Библейская легенда, как и сказание о Ромуле и Реме, имеет характер исторического предания, космос здесь трактуется как совокупность разных социумов. Конечно, следы представлений об ином мире как нечеловеческом, мертвом в восприятии чужих стран и земель сохраняются, но они наполняются новым содержанием, которое можно обозначить как "местный колорит".

Разнообразные следы архаического двоемирия встречаются практически во всех сюжетах о двойниках-антагонистах, но конфликт миров, восходящий к мифу, не всегда принимает характер социального. Например, в романтизме он имеет метафизическую оболочку: один из двойников принадлежит "светлому" миру, другой - "миру ночи" ( Петер Шлемиль и Тень у Шамиссо). Иногда субститутом двоемирия выступает психологическая, нравственная, возрастная противопоставленность героев. В литературе нового времени чаще всего мы наблюдаем некий комплекс противопоставлений, обязательной же остается связь двойников с перемещением в пространстве, или двупространственность художественного мира.