Двойное преступление на линии Мажино. Французский шпионский роман

Праздному зеваке она показалась бы совершенно спокойной, умиротворенной и ничем не озабоченной, и лишь придирчивый наблюдатель смог бы догадаться о внутреннем напряжении, с которым ей никак не удавалось сладить.

Молодой повеса, не успев войти, бросил на нее беглый взгляд, замедлил шаг и принялся с бесцеремонной наглостью рассматривать ее ноги. На вид ему было лет двадцать, на нем был спортивный пиджачишко из коричневого твида и черный свитер с высоким воротом. Вся его внешность источала самоуверенность, граничащую с наглостью.

Расплывшись в дежурной улыбке, выдающей красавчика, умеющего разговаривать с девицами, он расположился за столиком по соседству с Моник и оперся на локти.

Я ищу как раз таких красоток, как вы, для рекламного фильма,— тихо проговорил он снисходительным тоном.— Если вам интересно…

Моник окинула незнакомца ледяным взором и отвернулась.

Нахал, нисколько не огорчившись, продолжал гнуть свое: Назовите мне номер вашего телефона, я позвоню вам вечерком, часиков в девять-десять. Вдруг надумаете испытать судьбу! Приятное занятие, и платят недурно.

Моник, глядя мимо изобретательного юнца на Елисейские поля, откровенно игнорировала его. Он пожал плечами, поднялся и побрел к бару. Еще минут десять, взгромоздившись на табурет у стойки, он наблюдал за ней, вполголоса переговариваясь с барменом.

Даю слово,— цедил бармен сквозь зубы,— ни разу не встречал ее на нашей улице.

Думаешь, туристка? Блондинка, и с таким бюстом… Может, шведка или датчанка?

— Во всяком случае, по-французски она щебечет, как мы с тобой.

— Лакомый кусочек. Представляю, что за прелесть без одежды… Редко когда встретишь такие соблазнительные ножки.

— Больно серьезная,— отозвался бармен.

— Наплевать. У меня вообще слабость к неприступным богиням. И чтобы глаза — как айсберги…

— Ладно, поостынь. Вот ее избранник.

И действительно, представительный господин, лет за тридцать, одетый в плащ, опустился на стул перед очаровательной посетительницей.

Я ужасно опоздал,— заявил вновь прибывший без намека на раскаяние в голосе.

Моник изо всех сил старалась сохранить невозмутимость, но в ее голубых глазах читалось сильнейшее беспокойство.

— Итак, какие новости? — поинтересовалась она едва слышно.

Он долго любовался ею, а потом опустил глаза и едва заметно улыбнулся:

— Не терпится узнать приговор?

— Еще бы! Разве это не естественно? Тем более что я томлюсь здесь уже полтора часа.

— Вы не передумали?

— Что за вопрос? — возмутилась она.

Готов признать, что вопрос идиотский,— добродушно согласился он,— но я обязан был задать его вам.

Он взглянул на часы.

— У вас в распоряжении еще двадцать минут, чтобы переменить свое решение,— отчеканил он.

Вам, наверное, нравится меня разыгрывать?

— Вовсе нет. Я серьезно.

Недоверие сменилось у нее взрывом веселья. Смеялась она недолго и едва слышно, но смех преобразил ее: опечаленное лицо просветлело, глаза заискрились, линия рта изменила свое очертание, отчего лицо сделалось совсем юным. В этот миг любой поверил бы, что ей всего двадцать четыре года и что в ней таится нерастраченный запас жизненных сил.

Вновь помрачнев, она прошептала, потупив взгляд и рассматривая только что зажженную сигарету:

— Мое решение неизменно уже шесть месяцев — с какой же стати передумывать сейчас?

— Когда я поясню вам наш подход, вы все поймете. Дело в том, что ваша жизнь круто изменится. Если вы не до конца уверены в себе, мы сможем дать вам новый срок на размышление. И даже поставить на этом точку и предать забвению все, что происходило эти восемь месяцев. Короче говоря, если вы сейчас дадите задний ход, это не имеет значения и никаких последствий не будет. И наоборот, если мы двинемся вперед, то все обернется по-другому.

— Если я правильно уловила, вы предоставляете инициативу мне?

— Да, в последний раз.

— Означает ли это, что моя кандидатура одобрена?

— Совершенно верно. Комиссия высказалась положительно.

— Наконец-то хорошая новость! — облегченно вздохнула она.— Вы, наверное, садист, раз так долго издевались надо мной?

— Я уже сказал: я выполняю приказ.

Подошел официант. Моник попросила кофе, ее собеседник — чинзано.

Юнец, фантазировавший о рекламных фильмах, пересек крытую террасу, направляясь к выходу. Прежде чем скрыться за дверью, он в последний раз призывно оглядел Моник. Она притворилась, что не замечает его.

— Тот сопляк, который сейчас вышел из кафе, заигрывал со мной, пока я дожидалась вас,— прошептала она, кивая в сторону удаляющейся фигуры.— Он предлагал мне сниматься для рекламы.

— Вот оно что? Выходит, он наделен чутьем. В бикини вы неотразимы.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю, о чем говорю. Вы обеспечили бы успех любому новому начинанию. Мне посчастливилось взглянуть на фотографию в вашем досье.

— Я припомню это, если однажды останусь без работы,— пошутила она.

— Не бойтесь, за вас будут помнить другие,— ответил он без тени улыбки.

Через несколько минут они вышли из кафе.

— Сейчас возьмем такси,— решил он.

— И куда поедем?

— К вашему новому шефу. Моя роль сыграна.

— Вы больше мной не занимаетесь?