Двойное преступление на линии Мажино. Французский шпионский роман

— Но медлить означает дать преступнику окончательно замести следы…

Меня это не касается, сказал полковник. Сегодня ночью у объекта будут охраняться все входы и выходы. Батальон вернется в лагерь. Я могу запретить увольнительные четвертой роте, тогда никто не сможет скрыться. Вам будут созданы все условия, чтобы осуществлять наблюдение…

Присутствующие уже очень устали, и высказанное предложение всех устроило. Получив указание явиться завтра в семь часов, все двинулись в обратный путь.

По дороге, сидя в машине, Эстев и Финуа продолжали рассматривать со всех сторон занимавшую их проблему.

— Видите ли, господин следователь, я пошел на отсрочку ареста Брюшо потому, что хочу как следует подкрепить свое обвинение. Ну разве возможно, чтобы это был кто-то из лейтенантов? Нет! Они не знали, что коридоры будут пусты. В любой момент они рисковали наткнуться на кого-нибудь из персонала центральной телефонной станции или на самого Брюшо. С их стороны это было бы чистейшим безумием. Если же взять Брюшо, то тогда все предстает как подготовленный акт, и подготовленный хорошо, методично, умело. Один он знал, что представляется удобный случай, поскольку сам все и устроил. Он делает так, чтобы на складе никого не было, и берет там оружие без свидетелей. Он заставляет весь персонал станции засесть за бессмысленную работу, чтобы были безлюдными коридоры. Он запрещает без видимой причины своим офицерам являться к нему раньше десяти часов. Он — единственный, кто знает, в какое время на самом деле должен прибыть майор д'Эспинак. Разве не без четверти десять? Его обнаруживают перед самым лифтом. А его пораненный палец? А все его поведение — подозрительное, непонятное, беспокойное?

Итак, господин следователь, поверьте мне, мы уже знаем «как». Я постараюсь узнать еще и «почему». И тогда…

— В том, что вы говорите, что-то есть,— согласился Эстев.

Яркое резюме комиссара произвело на него впечатление. Виновность Брюшо показалась ему, в конце концов, столь вероятной, что он испытал угрызения совести за утайку от Финуа, из деликатной щепетильности, инцидента на балу.

— Действительно, комиссар. Теперь я и сам так думаю. Я должен был сказать вам… Так вот. Вчера вечером я был в гостях у майора д'Эспинака. Там я весь вечер провел в обществе Брюшо. Его жена — прехорошенькая особа, надо сказать,— похоже, флиртовала, и даже слишком рискованно, с Эспинаком. Подождите-ка. Ведь там чуть было не разразился скандал. О чем я думал раньше? Когда гости расходились, Брюшо, будучи основательно пьян, повел себя очень грубо. Надо признать, он не имел на это права — были смягчающие вину обстоятельства. Его жена, радушно прощаясь с гостями, стояла возле Эспинака, будто он был ей мужем. Я же и удержал Брюшо, боясь, как бы он не кинулся на них.

— Ах, если бы вы сказали мне это раньше…— вздохнул комиссар.— Только бы, боже, он не скрылся сегодня ночью. Я прикажу обоим инспекторам последить за ним. Меня не обнадежили обещания полковника Барбе. И вообще не нравится он мне со своим надутым видом.

На Финуа напал азарт.

— Господин следователь, давайте вернемся. Арестуем его, прошу вас! — воскликнул он.

Однако что-то удержало Эстева. Здесь смешалось, он и сам не знал, в какой пропорции, и воспоминание о том, как Брюшо говорил о Дюбуа, и другие, менее благородные чувства, как-то чертовский голод, слабость, усталость.

Через какое-то время и Финуа вроде бы успокоился. Но его глаза светились вдохновением, он был в восторге от самого себя.

— Ничего, так будет даже лучше. Это позволит мне устроить завтра такой спектакль, что пальчики оближешь.

Глава V

Контррасследование

На другой день чуть свет Эстев и Финуа уже катили к форту. Комиссар был полон безоблачного оптимизма и просто излучал энергию. Он наслаждался хорошим настроением и самочувствием, какие от раннего пробуждения и прогулки бывают у тех, кто не имеет к этому привычки и у кого это не скоро повторится. Он был доволен собой, уверен в предстоящем успехе.

— Вот увидите, господин судебный следователь, уже сегодня утром…

— Кстати, Финуа, сегодня ночью меня предупредили, что к нашему расследованию подсоединится комиссар из Сюрте Насьональ[12], по распоряжению генерального прокурора. Что бы это могло значить? Почему вдруг старая административная машина сработала так дьявольски быстро? Я такого в жизни не видел. И почему Сюрте Насьональ? Об этом меня не соблаговолили информировать. Или считают, что мы не справимся с нашей задачей? Впрочем, ломать голову бесполезно. Это ни на день не приблизит и не отдалит момента нашего ухода на пенсию. Во всяком случае, нам не посылают кого попало. Угадайте-ка, дорогой мой, кого именно?

Солнце для Финуа внезапно померкло, утро стало мрачным, а машина неудобной. Честолюбивый человек не может долго наслаждаться маленькими радостями и удовольствиями простых смертных.