Двойное золотое дно

Освобожденный от пакета и грязной промасленной тряпки, передо мной на полу лежал револьвер системы «Наган»! Как на иллюстрации в Гошином журнале.

Если до этого я сидела на корточках, то теперь, обалдев, плюхнулась на пятую точку.

Из такого револьвера был убит недоброй памяти rocподин Щербинин. Учитывая, что (как там у великих?) «если в первом акте на сцене висит ружье, то в последнем оно должно выстрелить», думаю, что именно из этого!!!

— Ой, мамочки! — отчаянно взвыла я, сидя на полу и таращась на окаянный пистолет.

Вскоре мое любопытство пересилило страх. Сначала я проинспектировала отверстие, из которого он выпал. Ничего особенного. Выдолбленная «ниша» в днище шкафа прикрывалась тонкой фанеркой. Когда я отколупала жвачку, был нарушен «замок», под тяжестью пистолета фанерка отвалилась с одной стороны, и револьвер выпал.

До сих пор мое знакомство с огнестрельным оружием ограничивалось лишь прочитанной вчера заметкой и расплывчатыми сведениями из художественной литературы. Поэтому я его осторожно подняла вместе с тряпкой. Отпечатки пальцев оставлять не следует. Это я знала. С невидимой мне до этого момента стороны на рукоятке, или как это там называется, я обнаружила металлическую табличку. Полустертые буквы сообщали, что это наградное оружие от комдива Котовского красноармейцу Антименко С. П.

Антименко Семен Платонович, насколько я знаю, приходился отцом матери моего Костика, то есть его дедом. Скорее всего, этот наградной пистолет — единственное, что Костина мамаша не успела поменять на водку.

Так, что дальше? Предположим, из него недавно стреляли, значит, должен остаться какой-то запах.

А вот нюхать дуло револьвера я себе все же отсоветовала. Во-первых, нет гарантии, что он на предохранителе, а во-вторых, я понятия не имею, чем должно пахнуть...

Даже через тряпку я прикасалась к опасной игрушке очень осторожно. Но когда не знаешь, как... В пистолете что-то негромко щелкнуло, и я зажмурилась, ожидая услышать выстрел.

Однако ничего не произошло. Я с опаской приоткрыла глаза и увидела, что барабан, который до этого составлял с пистолетом единое целое, как-то вылез в сторону. Увидела также блестящие торцы пуль и зачем-то подсчитала их. Пуль было пять. Одно гнездо зияло пустотой.

Как собрать пистолет, я не имела понятия, поэтому просто завернула его в тряпку, сунула в пакет и приладила на место упавшую рейку шкафа.

Пол я домыла.

Затем спрятала пакет с пистолетом под ванну, вышла из квартиры и направилась в сторону «Садко», по пути стараясь взять себя в руки. К господину Антименко у меня набралась масса вопросов, но сейчас было не до того. Вот после поминок...

Поминальный обед прошел скромно, без происшествий. Даже ближайшие родственники Парниши, вызывавшие особые опасения, вели себя достаточно прилично, тихонько накачиваясь дармовой водкой. Ну что же, у каждого свои радости.

Наблюдая за гостями, я мысленно немного пофилософствовала на тему «Водка губит человека». Уж слишком много моих знакомых или имеют родителей-алкоголиков, или сами являются таковыми.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного. На химических заводах, плотным кольцом окружающих наш городок, в былые времена стояли даже емкости с дармовым спиртом. Так сказать, для всех желающих. Какой-то умник решил, что спирт нейтрализует вредные воздействия химикатов, с которыми рабочим приходилось иметь дело.

А где вы видели, чтобы наш человек прошел мимо дармовщины?!

Вот так и получается, что в небольшом нашем городе средний процент алкоголиков гораздо выше, чем по всей стране...

Наконец, знакомые и незнакомые люди, пришедшие проститься с Парнишей, постепенно разошлись, и мы с Костей отправились домой. К нему домой.

В чисто вымытой квартире стояла (как мне показалось, зловещая) тишина.

Константин Михайлович достал из бара бутылку водки и принялся наверстывать упущенное. На поминках он почти не пил, держался. А тут не выдержал.

— Ну, хватит, — спокойно сказала я, убирая со стола бутылку. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Ксень, ну о чем?! — всхлипнул Костя, озираясь в поисках водки.

— А вот об этом! — сказала я, положив на кухонный стол пакет с револьвером, который принесла из ванной.

Мутные глаза Антименко мгновенно очистились. От хмеля не осталось и следа.

— Это тот самый? — Этот вопрос я могла бы не задавать, потому что заранее знала ответ. И даже если бы я немного сомневалась, то по мгновенной реакции Кости догадалась бы.

— Что ты хочешь? — глухо буркнул Антименко, глядя на меня исподлобья.

— Хочу знать. Хочу знать, кто именно застрелил Щербинина. Парниша или ты?

Костя отвел взгляд, увидел бутылку и судорожно хлебнул прямо из горлышка сорокаградусную жидкость, обливая ею сорочку и костюм.

— Знать хочешь, Ксюшенька?! Знать хочешь, прелесть моя?! — глумливо захохотал Костя. — Это ты его убила!!! Ты!!! Поняла!

— Костя, ты пьян. — Его слова нисколько меня не задели. Не потому, конечно, что я твердокаменная. Просто примерно такой ход событий я и представляла. Недаром же Костя мне не раз говорил, что Щербинин страшный человек. А он, Костя, за меня боится.