– Подумал тебе нужно небольшое отвлечение.
Рейган была убеждена «отвлечение» - это второе имя Трея. Он опустил голову, вновь возвращаясь к ее груди, и она наблюдала, как он дразнил сосок серебристым шариком, расположенным почти на кончике языка.
– Трей, Трей, – пробормотала она. – А какое твое второе имя? – Неожиданно ей захотелось узнать о нем больше: его любимый цвет; размер обуви, кого он водил на выпускной бал.
Трей отстранился, широко ей улыбаясь.
– Этого я тебе не скажу. Ты будешь смеяться.
– Не буду. Обещаю. Я хочу все о тебе знать. – Но не столько, чтобы он закончил свои ласки. Она вцепилась в его волосы двумя руками, притягивая к своей груди. Он сосал, дразнил нежный сосок, а руки в это время переместились на пояс ее джинсов. О боже, а как этот шарик будет ощущаться на ее клиторе? Она убрала его руки, и нетерпеливо расстегнула штаны, рывком спустила их вниз, быстро откидывая ботинки и штаны в сторону.
Трей усадил ее на холодную столешницу. По ее телу пронеслась сильная дрожь. Он приступил к неторопливым поцелуям, спускаясь по груди вниз. Его губы, язык, холодный пирсинг оставляли приятные ощущения на ее коже. Ее живот сжимался, когда он спускался все ниже, чередуя поцелуи и облизывания.
– Сол, – прошептал он.
– Соул? – она чувствовала внутреннюю связь с Треем. Это было неоспоримо, но сейчас она не понимала смысл сказанного им.
– Мое второе имя Сол. Как солнце.
Рейган захихикала.
– Я же говорил, ты будешь смеяться. Мой папа был невероятно старомодным, а мама – дитя цветов. Он выбрал наши с Дарреном ужасные первые имена, а мама – дурацкие вторые.
– Даррен?
– Дар, – пояснил он.
– О! Но Трей не ужасное имя.
– А вот Терранс – да.
– Нее, тоже неплохое. Тебя, по крайней мере, не назвали в честь двух президентов.
– Если ты скажешь, что твое второе имя Буш, то я буду не в состоянии продолжить.
– Нет, оно хуже, Буша.
– В мире много вещей похуже Буша, – он провел пальцами по небольшому треугольнику волос на ее лобке.
Она ударила его по руку, сдерживая улыбку.
– Какой же ты пошляк.
– Так скажи мне свое имя, иначе я не смогу сосредоточиться. Я буду слишком занят, перебирая в голове имена президентов. – Это Кеннеди? Рейган Кеннеди звучит довольно мило.
– Ох, если бы.
– Тогда Джонсон? Это же хорошо, когда тебя буравят. – Он взглянул на нее и по-настоящему покраснел. – Конечно если ты любитель сосисок. Кем я не являюсь, а вот ты напротив.
Она закрыла его рот ладонью.
– Эйзенхауэр.
Трей замер.
– Ты в самом деле думаешь, что я в это поверю? – ее ладошка заглушала его слова.
– Я покажу тебе свое свидетельство о рождении. Мой отец убежденный республиканец, а маме было плевать, какое имя он выберет. Мы можем больше не говорить о родителях? Это убивает все настроение.
Она убрала руку с его рта и переместила на макушку, слегка подталкивая его вниз, сгорая от любопытства узнать, на какие чудеса способно украшение в его языке.
– Рейган Эйзенхауэр Эллиот, я больше никогда не пожалуюсь на свое имя.
– У тебя нет на это причин, Терранс Сол Миллс.
Трея пробила дрожь.
– Раз ты знаешь все мои секреты, то должна остаться со мной навсегда.
Рейган засмеялась, накручивая на палец шелковистые пряди Трея.
– Трей Миллс, да мне и за всю жизнь не узнать всех твоих секретов.
– Это еще одна причина быть со мной. – Его губы коснулись низа живота, и по ее коже побежали мурашки. – И я знаю еще одну весьма вескую причину.
Трей покрывал поцелуями ее живот, вырисовывая круги штангой, продвигаясь ниже к набухшей плоти у нее между ног. Рейган жадно втянула воздух, когда кончик языка коснулся ее клитора. Ожидание убивало ее. Казалось, он хотел усилить ее жажду, а не облегчить ее. Его губы вернулись к животу, он посасывал местечко прямо под пупком, и это сводило ее с ума.
– Трей, Трей, – повторяла она.
– Хммм? – пробормотал он ей в живот. Он кружил языком вокруг пупка, затем погружая в него кончик со штангой, и повторял это, вызывая у нее головокружение. Вот если бы он делал это, но чуточку ниже.