Двойной генерал

Сторговались на тонне дюраля. Но отдам ему цельными авиадвижками с истраченным моторесурсом, сам пусть их потрошит. Ему сподручнее. Лишь бы чертежи дал через пару недель, как обещал. Ну и подправить его не помешает.

— Опытный образец у нас изготовите, — предложение не без минусов. Так-то я вправе рассчитывать, что как раз из моей дюрали он самолёт и сделает. А если у нас, то материал они на месте и возьмут. Опять у меня.

Поэтому он быстро согласился. Ладно, лишь бы чертежи сделал.

— Мадам! — по-гусарски прищёлкиваю сапогами, приветствуя подошедшую жену конструктора, — возвращаю вам супруга целым и в хорошем настроении.

В Саратове мне пришлось его ловить. В Москве в наркомате авиапромышленности мне его поймать не удалось, вот и дал крюк в Саратов.

Глава 10. Тяжело в учении…

7 апреля, понедельник, время 10:20.

Главный полигон 20-го корпуса близ Молодечно.

— Заправь боевыми, — кладу руку на плечо пулемётчика. Красноармеец испуганно косится, но как ослушаться генерала, особенно когда у него такие холодные глаза. Трясущимися руками заправляет ленту.

— Пристрелян хорошо? — на мой вопрос красноармеец не по-уставному согласно трясёт головой. Замечания не делаю, непроизвольно он выполняет мою жёсткую установку: в боевых условиях строевой устав отменяется.

Цепочка военных лениво и чересчур вальяжно подбирается к позициям. Всё, как учили, по методу попеременных бросков. Сначала одна половина перебегает метров на двадцать-тридцать, вторая прикрывает огнём, а когда цепь первых залегает, тут же совершают бросок они. Со стороны смотрится, но я не доволен. Сейчас я им перчика подсыплю.

Зло стучит максим, в нескольких метрах перед только что залёгшим левофланговым со свистом ввинчиваются в грунт пули. Его сосед, уже вскочивший, тут же падает обратно. Идиот! На то же самое место падать нельзя и в любом случае при падении надо быстро смещаться в сторону. На полтора метра.

Перевожу ствол на правый фланг наступающих. Уже не так уверенно наступающих. Выбираю момент, очередь на шесть патронов. Пули ложатся метрах в пятнадцати от первых бегущих. Те тут же падают. Злорадно и гнусно ухмыляюсь. Это не всё. Тщательно прицеливаюсь, своих командиров за просто так класть не собираюсь, и выпускаю длинную очередь над всеми атакующими. Метра на три от земли, не меньше.

Рявкает в рупор комкор Никитин. Что-то ободряющее, нецензурное и мобилизующее.

— Трассеры есть?

Красноармеец опять не по-уставному кивает, заправляет следующую ленту. Следующую минуту нервы атакующих щекочут расчерчивающие воздух запретные линии.

Потом командиры, немногочисленный пока состав Никитина ротно-батальонного звена хмуро слушает наш разбор полётов. По большей части на рычащих нотах. Или издевательских.

— Бегаете, как беременные черепахи, — невысоко оцениваю их мобильность, — не все и не всегда перемещаетесь после падения. Я вам что говорил? Стрелок, который берёт вас на мушку, когда вы падаете, будто команду стрелять получает. Доводит ствол и нажимает на спусковой крючок. Эту команду вы даёте своим падением. Вы как бы пометку ставите на этом месте, стрелять туда. Поэтому когда производится выстрел, на этом месте вас быть не должно. Я заметил троих, которые не сдвинулись после падения.

— Я — пятерых, шенкеля вам в зад, — бурчит стоящий рядом Никитин. Сам я на чурбачке сижу, Саша озаботился.

Мы с Никитиным в полевой форме, без выделяющихся знаков различия. Надо бы подумать над камуфляжем. И вообще, много над чем надо подумать. Например, над тактическими перчатками. Я, конечно, понимаю, что эпоха брутальная, некоторые гвозди ладонями забивают, но не у всех ладони по крепости с копытами поспорят. Так что перчатки нужны. Без наколенников и налокотников учёба передвигаться ползком мигом превращает гимнастёрку в одежду бомжа. Разгрузка ещё очень помогает, а у нас почему-то не в ходу.

— Дмитрий Грыгорыч, ещё разок?

— Давай, и один раз маловато будет, — давлю гуманиста, который пищит откуда-то из закоулков сознания: пожалей ребят, пусть отдохнут! До обеда ещё далеко, пару раз успеем порезвиться.

Я решил погодить с генералами и старшими офицерами. А также курсантами и прочими добровольно-принудительными волонтёрами. Сначала надо технологию обкатать. С кем это лучше всего сделать? С людьми Никитина, они с самого начала должны знать всё изнутри. Им придётся обучать подопечный личный состав. И младших командиров и рядовых.

Обедаем все вместе. Совместная трапеза сближает, народ уже не хмурится при виде меня и обидок не строит. После обеда устраиваем совместный мозговой штурм, что добавляет мне авторитета.

— Вы будете делать со своими людьми то же самое, что сейчас я, — втолковываю внимательно глядящим на меня парням, — и чем больше пота вы из них выжмете, тем меньше их погибнет потом. Грубо говоря, капля пота заменяет каплю крови. Поэтому каждый должен пролить пять литров пота, не меньше. Столько, сколько крови у человека.