Двоица

Минут десять Мишка крутила браслет в руках, поднесла к холодильнику – проверить, нет ли внутри магнита. Конечно, в нем мог быть и какой-то чип, но резать его пока не хотелось. Мишка отложила браслет и взялась за список подозреваемых. Предстояло проверить все алиби на время смерти Кати. Мишка взяла телефон, набрала номер Осы.

Час спустя, когда уже пора было выходить на встречу с Верой, Мишка вычеркнула из списка подозреваемых Осу. Она поговорила с тремя ее однокурсниками и двумя преподавателями. Толкнуть под поезд Катю Оса не могла. Ваня мог, у него алиби не было. Могли и Вершик с Котей, так как разговор с «Шоколадницей» ничего не прояснил. Девушка, с которой разговаривала Мишка, услышав, что звонят по полицейскому делу, позвала менеджера, который сказал, что обязательно опросит работавших в кафе в понедельник, но рассчитывать особенно не на что. Через арбатскую «Шоколадницу» за день проходило очень много народу, а камер у входа в кафе не было.

Мишка смотрела на список и крутила в руках браслет. Казалось, что еще секундочка – и что-то щелкнет, но после десятой минуты стало ясно, что в голову ничего не приходит. Мишка задумчиво посмотрела на браслет, поднесла его к глазам. Понюхала улику, лизнула. Успела улыбнуться своей глупости и вдруг замерла, потому что вкус у браслета оказался неожиданный. Мишка провела по нему языком еще раз, теперь осторожнее. Во рту остался отчетливый вкус клубники. Мишка вскочила и бросилась в ванную, где на полочке над раковиной стояла корзинка с косметикой. Выбрала первую попавшуюся помаду, фиолетовую, открыла тюбик и провела по браслету, осторожно, будто боясь его раздавить. На черной поверхности остался след. Провела еще раз, уже спокойнее и без особенных ожиданий, попыталась замкнуть помадный след, так, чтобы весь браслет оказался измазан. Не вышло. В одном месте, не шире пятирублевой монеты, помада ложиться отказывалась. Мишка помыла браслет, надела его на руку и попыталась натереть помадой лишь тот отрезок, на котором проявлялся круг. Он появился снова.

Мишка взяла из корзинки ватную палочку, макнула в струю воды, провела по браслету. На том месте, где появлялся кружок, вода к браслету совсем не липла.

«Вот он, пропуск», – подумала Мишка. Тут же стала собираться для похода в «Стулья», но в последний момент вспомнила, что совсем скоро должна встретиться с Верой.

Мишка перекрестилась, убрала браслет, пошла одеваться.

Глава девятая

Адриан болел. Глупо вышло с официанткой. Она сперва молчала, но потом стала вырываться, ударила локтем в живот. Охранник в баре разглядел цепь на шее, полицию вызывать не стал, но попросил уйти. Другого бара поблизости не было, поэтому Адриан купил в круглосуточном магазине бутылку водки, спустился по проспекту к озеру, сел на камни и распил. Там же и уснул.

Утром его разбудил собачий лай. По пустынной улице бежала стая дворняг, одна из которых все норовила укусить другую за хвост.

Голова раскалывалась, а тело было тяжелое, потное. Надо было пойти в квартиру, помыться, только там бы пришлось общаться с братьями, а видеть их Адриану не хотелось. Не нравились ему эти братья, которые нигде не бывали, мира не видели. Лица у них были ласковые, глупые, как жестяные ведра. Адриан был воином, а эти, водители трансферов, трудились в мягком и нежном тылу, каждый месяц почти видели отца, и никаких сложных дел в их жизнях не было. Что они могли ему рассказать? А что он мог рассказать им? Как мог объяснить про свою московскую жизнь? Ничто уже не связывало Адриана с Обителью, слишком долго пробыл он в миру. Вот бы только получить благословение, а там уж найдется ему новый труд.

Встреча заняла не больше получаса, потому что Мишка сразу же сказала, что сдаст Вере комнату. Это решение созрело у нее в голове мгновенно, возможно потому, что Мишке очень хотелось почувствовать хоть какую-то власть над собственной жизнью. И потому, что Вера ей очень нравилась.

Успели обсудить плату и даже некоторые правила совместной жизни, а потом Мишка, сославшись на головную боль, предложила продолжить обсуждение во вторник, оговоренный день въезда. Голова и вправду болела, но ушла Мишка не поэтому. Слишком шумели мысли – факты расследования путались с событиями из прошлой, детской жизни. Мишка почти не видела свою собеседницу, с трудом разбирала слова. Нужно было хотя бы пару часов поспать и еще немного поплакать. А еще было страшно, что Вера воспримет эту отрешенность как-то неправильно.

Дома Мишка хотела сразу забраться в кровать, но с неудовольствием обнаружила, что стол в гостиной все еще накрыт и над тарелками роятся мухи. Было совершенно неясно, как ей удалось не заметить этого утром.

Мишка взяла из кухни мусорный пакет, стала скидывать в него объедки. Потом перенесла в раковину тарелки, включила воду. Глаза слипались, руки дрожали. Мишка зашла в спальню, сбросила одежду, забралась под одеяло и мгновенно заснула.