Двор чудес (сборник)

С паникой помогает справляться белый кристаллический порошок, который я украдкой лизнула, проходя через турникет. Пузырек с белым порошком украдкой сунул мне кто-то из провожающих. Пузырек содержит субстанцию. Тайну его изготовления унес с собой в могилу Недопельник.

Недопельнику – звезде химфака МГУ – прочили блестящее будущее. Однако был он по своей сути не химик, а алхимик – составитель различных субстанций и эликсиров, в их числе «бродильный элемент Эвтерпы» – высочайшего качества самогон, который выгонял Недопельник из чистой любви к Великому Деланию. Нехватки средств у него не было. Его предки – «физики особого назначения» обитали в закрытом почтовом ящике в запретной зоне близ столицы, оставив отпрыску в полное распоряжение номенклатурное жилье в высотке на площади Восстания.

У Недопельника в гостиной на обеденном столе из палисандра высился бастион колб, реторт, мензурок, тиглей, похищенных с факультета. Все венчал изготовленный собственноручно монументальный самогонный аппарат. Стеклянный змеевик, извивавшийся вдоль элегантного корпуса-анклава, походил на стеклянный туннель с эскалаторами, извивавшийся по Центру современного искусства им. Жоржа Помпиду в Париже, куда порой отправлялись на конгрессы сверхатомные предки Недопельника.

Великое Делание Недопельника было кропотливым многоступенчатым процессом.

Вначале было сусло. Его Недопельник изготовлял из загадочных ингридиентов и субстанций (кажется, туда входил стиральный порошок «Новость») и затем прогонял сусло сквозь можжевеловый пресс. Когда же первая слеза стекала с наконечника шланга, автоматически включалась Токката Баха № 7 из проигрывателя, присоединенного к затейливо завитому змеевику.

Считалось, будто Недопельнику известна тайна изготовления элексира бессмертия и что патент у него купил Кремль.

И ходила байка в народе, будто однажды пробную партию элексира, производившегося в сверхсекретном секторе некоего ликеро-водочного номерного предприятия, по ошибке выбросили на винный прилавок в «Кишке»[28], перепутав с портвейном «777».

А утром наша компания дружными рядами устремилась в «Кишку» за опохмелом. Купили ящик дешевого пойла и весь выпили.

С тех пор никто из них не умирает своей смертью.

Как-то раз, заехав к предкам на сверхзапретную территорию отечественной атомной индустрии, Недопельник посетил богато оснащенный местный магазин фотореактивов. Там он со сверхскидкой скупил весь наличный запас дефицитного проявителя – фенолфталеина.

Плотно набив реактивами два картофельных мешка, Недопельник вернулся в высотку на Восстании и принялся вовсю химичить. Во дворе овощного магазина набрал гниющих фруктов, которые затем оставил догнивать на солнцепеке, пока над гнилью не закружились «кастанедовские мушки» – дрозофилы, которых он загрузил в тигель вместе с проявителем и еще некими ингредиентами – и оставил бродить, покуда на стенках тигля не появилась белая пленочка. Недопельник ее высушил и растер в ступке. Полученный продукт – чистейший фенамин! – окрестили «Шанель 666».

Выгнав первую партию «Шанели 666», Недопельник созвал в Высотку друзей на дегустацию.

Позвали и меня.

В Высотке на Восстании в окно гостиной с номенклатурных башен заглядывают статуи восставшего пролетариата. Гости Недопельника чинно уселись рядком на не укрытой текинским ковром оттоманке. В центре на палисандровом обеденном столе красным червем свернулся резиновый шланг. Рядом, шеренгой, – шприцы.

Виолино и почем Спаситель

Глядя на статуи за окном, играет на флейте Колтрейна Виолино – джазовый чудотворец. Адепт Кастанеды, Виолино как-то решил добыть в Москве пейотль[29], приближающий человека к богам. Искал долго. Штудировал атласы, посещал Ботанический сад на Проспекте Мира – верил, что высшие силы в конце концов даруют ему по вере его.

И дано было Виолино по вере его.

Однажды он обзвонил всех, неся благую весть:

– Слышали? Я нашел пейотль! Слава богам!

– Где?!

– На Центральном рынке! В кактусовом ларьке!

– Ну и что ты будешь с ним делать? – задали ему резонный вопрос.

Виолино призадумался:

– Не знаю. Наверно сварю и пущу по вене.

Так он и сделал. С тех пор лоб Виолино увенчан незаживающей язвой. Виолино утверждает, что у него открылся третий глаз.

(Впоследствии Виолино стал пламенным христианином. Пел в церковном хоре. Ходил исповедоваться по нескольку раз в день – поскольку, по его словам, «не успел исповедаться – и тут же снова нагрешил!» Умер, надышавшись ладаном.)

За Виолино в высотку на Восстании притащился Почем-Спаситель – гориллобразный фарцовщик-дилер. Покупал и таскал у знакомых иконы и перепродавал дипам за джинсы, а те менял на дурь у «зверьков». Увидел однажды в жилище Виолино Нерукотворного Спаса (фамильную иконку жены, столбовой дворянки с проспиртованной голубой кровью), – и деловито осведомился:

– Спаситель? Почем Спаситель?