Двор Тумана и Ярости (ЛП)

— Мы нашли друг друга. Пересекли горы, убивая на своем пути, чтобы встретиться. Оказалось, что порядочное количество иллирийцев желали доказать, что они сильнее и умнее нас. Как оказалось в итоге, они ошибались.

Я осмелилась взглянуть ему в лицо. На мгновение я будто увидела его: окровавленного, неистового, сражающегося и убивающего в стремлении добраться к своим друзьям, защитить и спасти их.

Рис приземлился на прогалине, где сосны были такие высокие, что они, казалось, ласково касались низких серых облаков, подгоняемых быстрым ветром.

— Значит, ты не используешь магию, но я да? — спросила я, отходя от него на несколько шагов.

— Наши враги сосредоточены на отслеживании моей магии. Ты, напротив, остаешься невидимкой. — Он взмахнул рукой. — Посмотрим, чего мы достигли со всеми твоими тренировками.

Мне не хотелось. Я просто спросила:

— Когда… когда ты познакомился с Тамлином?

Я знала, что сделал отец Рисанда. Я старалась не думать об этом.

О том, как он убил отца и братьев Тамлина. И мать.

Но сейчас, после прошлой ночи, после Двора Кошмаров… Я должна была знать.

Лицо Риса застыло маской терпения.

— Покажи мне что-нибудь впечатляющее, и я расскажу. Магия в обмен на ответы.

— Я знаю, в какую игру ты играешь… — Я остановилась, глядя на его насмешливую улыбку. — Отлично.

Я вытянула руку перед собой, ладонью вверх, и приказала тишине и покою разлиться по моим венам, в моем сознании.

Тишина и покой, и тяжесть, будто нахожусь под водой.

И над моей ладонью затанцевала, взмахивая крыльями, бабочка из воды.

Рис улыбнулся, однако его улыбка погасла, когда он произнес:

— Тамлин был моложе меня… он родился, когда началась Война. Но после войны, когда он повзрослел, мы виделись при нескольких дворах. Он… — Рис сжал челюсти. — Для сына Высшего Лорда он казался… порядочным. Лучше выводка Берона в Осеннем Дворе. Однако братья Тамлина были столь же ужасными, как и семья Берона. Даже хуже. Они знали и боялись, что однажды титул перейдет к Тамлину. И, так как я сам был иллирийцем-полукровкой, вынужденным доказывать и защищать свои права, я понимал, что чувствует Тамлин, и через что ему приходится проходить… Я стал его другом. Искал с ним встречи каждый раз, когда получалось покинуть двор или военный лагерь. Может это была жалость или сострадание, но… я показал ему некоторые приемы иллирийцев.

— Кто-либо знал об этом?

Он приподнял бровь и намекающе взглянул на мою руку.

Я скорчила гримасу и создала из воды несколько певчих птиц, отпустив их порхать над поляной, как они летали вокруг меня в ванной комнате в Летнем Дворе.

— Кассиан и Азриэль знали, — продолжил рассказывать Рис, — и моя семья. И не одобряли этого. — Его фиолетовые глаза казались застывшими кусочками льда. — Однако отец Тамлина почувствовал в этом угрозу. Из-за меня. И, так как он был слабее меня и Тамлина, он решил доказать всему миру, что это не так. Моя мать и сестра собирались прибыть в иллирийский военный лагерь, чтобы повидать меня. Я должен был встретить их на полпути, но был занят, тренируя новую группу, и решил остаться.

Я ощутила, как всё внутри переворачивается снова и снова, и снова, и почувствовала необходимость опереться о что-нибудь, когда Рис произнес:

— Отец Тамлина, его братья и он сам отправились в иллирийскую глушь, узнав от Тамлина — от меня — где будут находиться мои мать и сестра; они знали, что я должен встретить их. Я должен был там быть. Но меня не было. И они все равно зверски убили мою мать и сестру.

Я начала трясти головой, глаза жгло. Я не знала, что я пыталась отрицать или стереть, или проклинать.

— Это должен был быть я, — сказал он, и я поняла — поняла его слова, сказанные, когда я разрыдалась перед Кассианом на тренировочной площадке. — Они сложили их головы в ящики и пустили плыть по реке…до ближайшего лагеря. Отец Тамлина оставил себе их крылья в качестве трофея. Удивлён, что ты не увидела их пришпиленными в кабинете.

Кажется, меня сейчас стошнит, и я упаду на колени, и заплачу.

Но Рис глядел на зверинец водных животных, который я создала и сказал:

— Что ещё?

Может из-за холода, может из-за его рассказа, но изморозь пробежала по моим венам, и зимний ветер завыл яростную песню в самом моем сердце. И я почувствовала вдруг… как легко я могла овладеть ими, объединить все мои способности.

Все мои создания замерли в воздухе… и превратились в идеально вырезанные изо льда фигуры.

Одна за другой они рухнули вниз и разбились на кусочки.

Мои способности объединились в одно. Они происходили из одного тёмного источника, зародились в одном вечном колодце магической силы. Однажды, очень давно… раньше, чем родилось слово, и когда мир был совсем юн.

Рис продолжил: