Двор Тумана и Ярости (ЛП)

Кровать была не маленькой, но, конечно, недостаточно большой для меня, чтобы притворяться, что я не сплю рядом с ним. Особенно с его крыльями.

Дождь барабанил по крыше всего в нескольких дюймах сверху — ровный ритм для мыслей, которые сейчас пульсировали в моей голове.

Один Котел знал, о чем прямо сейчас Люсьен докладывал Тамлину, если уже не пару часов назад.

Я послала ту записку Тамлину… и он решил проигнорировать ее. Точно так же, как проигнорировал или отверг практически все мои просьбы, и действовал из своего искаженного понимания того, что он считал правильным для моего благополучия и безопасности. И Люсьен был готов забрать меня против моей воли.

Мужчины Фэ были собственническими, доминирующими, высокомерными, но конкретно мужчины Весеннего Двора… что-то прогнило в их воспитании, потому что глубоко внутри я знала: Кассиан мог давить на меня, испытывая мой предел, но если я скажу нет, тот он в тот же момент отступит. И я знала, что если… что если бы я постепенно чахла, и Рис ничего бы не сделал, чтобы остановить это, то Кассиан или Азриэль вытащили бы меня оттуда. Они бы забрали меня куда-нибудь, куда я захочу, а потом разобрались бы с Рисом.

Но Рис… Рис никогда бы не закрыл глаза на то, что со мной происходит, никогда бы не был таким заблудшим в своих суждениях, таким высокомерным и поглощённым только собой. Он понял, что из себя представляет Ианта с первого момента встречи с ней. И он понимал, каково это — быть в плену, быть беспомощным, и бороться, каждый день бороться с ужасом того и другого.

Я полюбила Высшего Лорда, который показал мне комфорт и чудеса Прифиана; я полюбила Высшего Лорда, который подарил мне свободное время и еду, и безопасность, чтобы я могла рисовать. Может быть, какая-то часть меня всегда будет заботиться о нем, но… Амаранты сломала нас обоих. Или сломала меня настолько, что новая я больше не подходила тому, кто он есть.

И я смогу это отпустить. Я смогу принять это. Может быть, будет сложно какое-то время, но… возможно, потом станет лучше.

Шаги Риса были почти бесшумными, их выдавал лишь легкий стон деревянных ступенек. Я поднялась, чтобы открыть дверь прежде, чем он успел постучать, и нашла его с подносом в руках. На нем стояли две стопки накрытых тарелок вместе с двумя бокалами и бутылкой вина, и..

— Скажи мне, что это пахнет тушеным мясом, — я вдохнула запах, отступив в сторону и закрыв за собой дверь, пока он ставил поднос на кровать. Точно, здесь же даже нет места для стола.

— Тушеный кролик, если верить повару.

— Я могла бы жить и без этого знания, — сказала я, и Рис усмехнулся. Эта улыбка задела что-то глубоко в моем животе, и я отвела взгляд, садясь есть, осторожно, чтобы не перевернуть поднос. Я открыла крышку верхней посуды: две тарелки с рагу. — Что там снизу?

— Мясной пирог. Я не осмелился спросить, что за мясо.

Я выстрелила в него взглядом, но он уже пробирался вокруг кровати к шкафу с сумкой в руке.

— Давай, ешь, — сказал он, — я сначала переоденусь.

Действительно, он промок и, наверное, замерз и устал.

— Нужно было переодеться, прежде чем идти вниз, — я взяла ложку и помешала рагу, вздыхая от теплых завитков пара, который поднимался от еды и ласкал мое замерзшее лицо.

Звуки стаскиваемой мокрой одежды наполнили комнату. Я старалась не думать о его голой, загорелой груди, татуировках. Тугих мускулах.

— Ты та, кто тренировался весь день. Добыть тебе горячий ужин — это меньшее, что я мог сделать.

Я съела кусочек. Пресно, но съедобно и, самое главное, горячо. Я ела в тишине, слушая шелест надеваемой одежды и стараясь думать о ледяных ваннах, зараженных ранах, о грибке на пальцах ног — о чем угодно, кроме его обнаженного тела так близко… и кровати, на которой я сидела. Я налила себе бокал вина, а затем и ему.

Наконец, Рис протиснулся между кроватью и выступающим углом стены, его крылья были плотно прижаты. На нем были свободные тонкие штаны и облегающая рубашка из, на вид, нежнейшего хлопка.

— Как тебе удалось надеть ее через крылья? — спросила я, пока он погрузился в свою тарелку с рагу.

— Задняя часть выполнена из половинок, которые застегиваются на скрытые пуговицы… но в нормальных обстоятельствах я просто использую магию.

— Похоже, ты постоянно используешь большое количество магии.

Он пожал плечами.

— Это помогает моей силе снять напряжение. Магию нужно выпускать — осушать — иначе сила будет накапливаться и сведет с ума. Вот почему мы называем иллирийские камни сифонами — они помогают сузить поток силы и осушить ее при необходимости.

— В самом деле свести с ума? — я отложила пустую тарелку и сняла крышку с мясного пирога.

— В самом деле свести с ума. По крайней мере так меня предупреждали. Но я могу чувствовать ее — тягость, если не высвобождать силу слишком долго.

— Это ужасно.

Еще одно пожатие плеч.