Двор Тумана и Ярости (ЛП)

Еще чуть-чуть, и я рассказал бы тебе тогда все, но… ты была такая печальная и уставшая. И ты впервые смотрела на меня так… словно я стоил чего-то. Поэтому я пообещал себе, что в следующий раз, когда увижусь с тобой, я освобожу тебя от сделки. Все потому, что я был слишком эгоистичен, и знал, что, если я освобожу тебя прямо там, он запрет тебя и никогда не позволит увидеть вновь. Когда я почти покинул тебя… Я думаю, превращение в Фэ уже прочно закрепило связь на своем месте. Я знал о ее существовании, но именно тогда она накрыла меня — накрыла меня так сильно, что я запаниковал. Я знал, останься я секундой дольше, я бы наплевал на последствия и забрал тебя с собой. И ты бы возненавидела меня навсегда.

Я приземлился в Ночном Дворе как раз тогда, когда Мор ждала меня, и я был так взбудоражен, в таком… смятении, что рассказал ей обо всем. Я не видел ее пятьдесят лет и моими первыми словами ей были: «Она мой мейт». И на протяжении трех месяцев… на протяжении трех месяцев я пытался убедить себя, что тебе было лучше без меня. Я пытался убедиться себя, что все, что я сделал, заставило тебя возненавидеть меня. Но я чувствовал тебя через связь, через твои открытые ментальные щиты. Я чувствовал твою боль, печаль и одиночество. Я чувствовал, как трудно тебе было укрыться от тьмы Амаранты, так же, как и мне. Я слышал, что ты собиралась выйти за него, и сказал себе, что ты была счастлива. Мне стоило позволить тебе быть счастливой, даже если это убивало меня. Даже если ты и была моим мейтом, ты заслужила это счастье.

В день твоей свадьбы я планировал напиться в хлам с Кассианом, который понятия не имел зачем, но… Но затем я снова почувствовал тебя. Я ощутил твою панику, отчаяние, и услышал, как ты умоляла кого-то — кого-угодно — спасти тебя. Я сорвался. Я рассеялся на свадьбу и едва помнил о том, кем я должен был быть, какую роль я должен был сыграть. Все что я видел — была лишь ты, в твоем дурацком свадебном платье — такая худая. Такая, такая худая и бледная. И мне хотелось убить его за это, но я должен был вытащить тебя. Должен был потребовать исполнения сделки лишь раз, чтобы вызволить тебя, увидеть все ли с тобой в порядке.

Рис взглянул на меня, его глаза были несчастными.

— Меня убивало, Фейра, отправлять тебя назад. Видеть то, как ты чахнешь месяц за месяцем. Меня убивало осознание того, что он делил с тобой постель. Не только потому что ты мой мейт, но потому что я… — он опустил глаза, а затем снова посмотрел на меня. — Я знал… Я знал, что полюбил тебя в тот самый момент, когда поднял нож, чтобы убить Амаранту.

Когда в конце концов ты пришла сюда… Я решил, что не расскажу тебе. Ничего из этого. Я не освободил тебя от сделки, поскольку твоя ненависть была лучше, чем стоящие передо мной альтернативы: что ты ничего бы не чувствовала ко мне, или что ты… ты могла почувствовать нечто подобное, и, если бы я позволил себе полюбить тебя, тебя могли бы отнять у меня. Так же, как и мою семью — так же, как и моих друзей. Поэтому я не рассказал тебе. Я наблюдал за тем, как ты угасала. До того дня… того дня, когда он запер тебя.

Я бы убил его, будь он там. Но я нарушил несколько очень и очень фундаментальных правил, забрав тебя. Амрен сказала, что, если бы я заставил тебя признать, что мы мейты, у нас не было бы никаких неприятностей, но… я не мог заставить тебя принять эту связь. Я также не мог попытаться искусить тебя этой связью. Даже если это и давало Тамлину право начать войну против меня. Ты уже через столько прошла. Я не хотел, чтобы думала, будто все, что я сделал было для того, чтобы завоевать тебя и сохранить свои земли нетронутыми. Но я не мог… не мог перестать быть рядом с тобой, любить и желать тебя. Я все еще не могу.

Он откинулся назад, делая долгий глубокий вдох.

Я медленно повернулась туда, где сейчас кипел суп, и зачерпнула его в миску.

Он наблюдал за каждым моим шагом к столу, за испускающей пар миской в моих руках.

Я остановилась перед ним, смотря на него сверху вниз. И произнесла:

— Ты любишь меня?

Рис кивнул.

И я задумалась, была ли любовь слишком слабым словом того, что он чувствовал, что он сделал для меня. Того, что я чувствовала к нему.

Я поставила миску прямо перед ним.

— Тогда ешь.

Глава 55

Я смотрела, как он доел каждую ложку супа, его взгляд метался то на меня, то на суп.

Когда он закончил есть, то отложил ложку.

— Ты не собираешься ничего сказать? — вымолвил он наконец.

— Я собиралась сказать тебе о своем решении в тот же момент, когда увидела тебя на пороге.

Рис повернулся ко мне.

— А сейчас?

Осознавая каждый свой вдох, каждое движение, я присела к нему на колени. Его ладони нежно обняли мои бедра, а я всматривалась в его лицо.

— А сейчас я хочу, чтобы ты знал, Рисанд, что я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знал, что… — его губы задрожали, и я смахнула слезу, покатившуюся вниз по его щеке. — Я хочу, чтобы ты знал, — прошептала я, — что я была сломлена и все еще исцеляюсь, но каждый кусочек моего сердца принадлежит тебе. И я горжусь, горжусь тем, что я твой мейт.