Двор Тумана и Ярости (ЛП)

Мои колени подкашивались, когда я поднялась из-за стола и направилась в спальню. Мне нужно было принять ванну — я вся была покрыта им, и у меня во рту оставался его вкус, даже несмотря на завтрак. Рис мягко произнес у меня за спиной:

— Но я был бы счастлив сверх меры, если бы однажды ты оказала мне честь, подарив детей. Счастлив разделить это с тобой.

Я повернулась к нему.

— Сначала я хочу пожить, — сказала я. — С тобой. Хочу увидеть мир и отправиться навстречу приключениям. Я хочу узнать, каково это — быть бессмертной, быть твоим мейтом, частью твоей семьи. Я хочу быть… готовой к ним. И я эгоистично хочу, чтобы ты был только моим на какое-то время.

Его улыбка была нежной, милой.

— Ты можешь не торопиться. Если ты будешь только моей весь остаток вечности, тогда я вовсе не против.

Я успела добраться до края ванны, когда Рис поймал меня, отнес в воду, и занялся со мной любовью, медленно и глубоко, среди клубящегося пара.

Глава 56

Рис рассеял нас в иллирийский лагерь. Мы не пробудем здесь долго, чтобы не подвергаться лишний раз риску, и с десятью тысячами иллирийских воинов, размещенных вокруг нас на различных горных вершинах, Рис сомневался, что кто-то будет настолько глупым, чтобы напасть.

Как только мы появились в грязи возле небольшого дома, Кассиан лениво протянул у нас за спинами:

— Ну наконец-то.

Звериный, животный рык, вырвавшийся из Риса, не был похож ни на что, что я прежде слышала, и я схватила его за руку, когда он метнулся к Кассиану.

Генерал взглянул на него и засмеялся.

Но иллирийские воины в лагере начали стремительно взмывать в небо, забирая вместе с собой женщин и детей.

— Тяжелая езда верхом? — Кассиан собрал свои темные волосы, скрепив их поношенным кожаным ремешком.

Сверхъестественная тишина лилась теперь из Риса, оттуда, где еще секунду назад вырывалось рычание. И не желая видеть, как он обращает лагерь в щебенку, я произнесла:

— Когда он повыбивает тебе зубы, Кассиан, не прибегай ко мне плакать.

Кассиан скрестил руки на груди.

— Связь мейтов слегка раздражает, а, Рис?

Рис молчал.

Кассиан прыснул от смеха.

— Фейра что-то не выглядит слишком усталой. Может быть, она могла бы оседлать разок и меня…

Рис взорвался.

Крылья и мышцы, и клацающие зубы, и они покатились по грязи, размахивая кулаками, и…

И Кассиан абсолютно точно знал, что он говорит и делает — поняла я, когда он пинком сбросил Рисанда с себя, и Рис не прикоснулся к той силе, которая могла бы превратить эти горы в равнину.

Он увидел в глазах Риса, что тот на грани, и знал, что ему необходимо выплеснуть это, прежде чем мы сможем двинуться дальше.

Рис тоже это знал. И потому рассеял нас сначала сюда, а не в Веларис.

Это было настоящее зрелище — два иллирийца, борющиеся среди грязи и камней, задыхаясь и сплевывая кровь. Ни один другой иллириец не посмел опуститься на землю.

И не осмелится — поняла я — пока Рис не выпустит пар или не уйдет из лагеря. Если среднему мужчине требовалась неделя, чтобы привыкнуть… Сколько потребуется Рисанду? Месяц? Два? Год?

Кассиан засмеялся, когда Рис впечатал кулак ему в лицо, разбрызгивая кровь. Кассиан послал в ответ аналогичный удар, и я сжалась при виде того, как голова Риса мотнулась в сторону. Я видела прежде, как Рис сражается, контролирующий и изящный, и я видела его в ярости, но никогда таким… диким.

— Это затянется на некоторое время, — сказала Мор, прислонившись к дверному проему. Она придержала дверь открытой. — Добро пожаловать в семью, Фейра.

И я подумала в тот миг, что это, возможно, самые прекрасные слова, которые я когда-либо слышала.

* * *

Рис и Кассиан целый час избивали друг друга до изнеможения, и когда они наконец притащились в дом, окровавленные и грязные, мне потребовался лишь один взгляд на моего мейта, чтобы возжаждать его запах и ощутить нестерпимое желание почувствовать его.

Кассиан и Мор мгновенно нашли куда испариться, и Рис даже не потрудился полностью снять с меня одежду, прежде чем нагнул меня над кухонным столом и заставил меня выстанывать его имя настолько громко, что иллирийцы, все еще кружащие в вышине, непременно это услышали.

Но когда мы закончили, скованность его плеч и напряженность в его глазах исчезли… И стук в дверь от Кассиана подстегнул Риса вручить мне влажную тряпицу, чтобы я привела себя в порядок. И мгновение спустя четверо из нас рассеялись к музыке и свету Велариса.

Домой.

* * *

Солнце едва опустилось за горизонт, когда Рис и я рука об руку вошли в столовую Дома Ветра, и увидели уже сидящих там Мор, Азриэля, Амрен и Кассиана. Ждущих нашего появления.

Как один, они поднялись.

Как один, посмотрели на меня.

И как один, они поклонились.

И это была Амрен, кто произнес:

— Мы будем служить и защищать.

Каждый из них положил руку на сердце.

Ожидая моего ответа.

Рис не предупредил меня об этом, и я задалась вопросом, предполагалось ли в таком случае, что мои слова должны идти от сердца, произнесенные без умысла или хитрости. Поэтому я озвучила их.