Двор Тумана и Ярости

— Он не заботился о тебе как сейчас. И после того, что случилось Под Горой… — слова отозвались звоном в моей голове, в моих слишком напряженных мышцах. — Он в ужасе. В ужасе увидеть тебя в руках врагов. И они тоже это знают — знают, что все, что им нужно сделать, чтобы подчинить его — это схватить тебя.

— Думаешь, я не знаю? Но он что, всерьез ожидает, что я проведу остаток своей жизни в поместье, отдавая приказы слугам и нося красивую одежду?

Люсьен смотрел на вечно молодой лес.

— Разве не об этом мечтают все смертные женщины? Выйти замуж за прекрасного фейри-лорда, который до конца жизни будет осыпать тебя сокровищами?

Я схватила поводья своей лошади так сильно, что та вскинула голову.

— Приятно знать, что ты по-прежнему придурок, Люсьен.

Его металлический глаз сузился.

— Тамлин Высший Лорд. Ты станешь его женой. Есть определенные ожидания и традиции, которые ты должна соблюдать. Мы должны соблюдать, чтобы показать свою сплоченность, свое исцеление от Амаранты и готовность уничтожить всех врагов, которые попытаются отобрать наше.

Ианта прочитала мне вчера почти аналогичную речь.

Он продолжил, качая головой:

— Приближается время Оброка — первого за… все время, что действовало проклятие, — его подобострастие было едва уловимо. — Он дал своему народу три месяца, чтобы привести дела в порядок, и подождал до начала Нового года, но в следующем месяце он потребует Оброк. Ианта сказала ему, что время пришло, что люди готовы.

Он ждал, и я хотела плюнуть в него, потому что он знал, он знал, что я не знаю что это такое, и хотел, чтобы я призналась в этом.

— Скажи мне, — сказала я ровно.

— Два раза в год, как правило, примерно в период Летнего и Зимнего Солнцестояний, каждый подданный Весеннего Двора — будь то Высший Фэ или низший, должен выплатить Оброк в зависимости от его дохода и статуса. Так мы содержим поместье, охрану, слуг и платим за еду. В ответ Тамлин защищает, управляет, помогает, когда может. Это обмен. В этом году он перенес дату на месяц вперед — чтобы дать дополнительное время для сбора средств, чтобы отпраздновать. Но вскоре посланцы от каждой деревни или клана прибудут сюда, чтобы заплатить свой Оброк. Как жена Тамлина, ты будешь сидеть рядом с ним. И если они не заплатят… Ты должна будешь сидеть там, пока он будет вершить правосудие. Это может быть довольно неприятно. Я буду вести учет тех, кто пришел или нет, тех, кто не платит. И потом, если они не заплатят свой Оброк в трехдневный срок, он должен будет начать на них охоту. Сама Высшая Жрица — Ианта — наделит его священными правами для этого.

Ужасно… жестоко. Я хотела сказать это, но взгляд Люсьена… мне и так хватает людей, осуждающих меня.

— Так дай ему время, Фейра, — сказал Люсьен. — Давай переживем свадьбу, Оброк в следующем месяце, и тогда… тогда мы подумаем об остальном.

— Я дала ему время, — сказала я. — Я не могу оставаться взаперти в доме вечно.

— Он знает это, хоть и не говорит, но он это знает. Поверь мне. Прости его за то, что расправа с его семьей не позволяет ему быть таким… мягким касательно твоей безопасности. Он терял тех, кто ему дорог слишком много раз. Как и все мы.

Каждое слово было сродни топливу, добавляемому в кипящую яму в моем животе.

— Я не хочу выходить замуж за Высшего Лорда. Я просто хочу выйти замуж за него.

— Один не существует без другого. Он такой, какой он есть. Он всегда, всегда будет защищать тебя, нравится тебе это или нет. Поговори с ним об этом, серьезно поговори, Фейра. Вы разберетесь, — наши взгляды встретились. Мышцы вырисовались на челюсти Люсьена. — Не проси меня выбирать.

— Но ты намеренно не говоришь мне многие вещи.

— Он мой Высший Лорд. Его слово — закон. У нас есть единственный шанс, Фейра, чтобы восстановить и сделать мир таким, каким он должен быть. Я не начну новый мир с того, что предам его доверие. Даже если ты…

— Даже если я что?

Его лицо побледнело, и он провел рукой по лошадиной гриве цвета паутины.

— Я вынужден был смотреть, как мой отец резал женщину, которую я любил. Мои братья заставили меня смотреть.

Мое сердце сжалось из-за него — из-за боли, что преследовала его.

— Не было такого заклинания, не было чуда, которое могло бы вернуть ее. Не было собравшихся Высших Лордов, чтобы воскресить ее. Я смотрел, как она умирала, и я никогда не забуду тот момент, когда я услышал, как ее сердце перестало биться.

Мои глаза горели.

— Тамлин получил то, что я нет, — сказал Люсьен тихо, его дыхание прерывалось. — Мы все слышали, как сломалась твоя шея. Но ты вернулась. И я сомневаюсь, что он тоже когда-нибудь забудет этот звук. И сделает все возможное, чтобы защитить тебя от подобной опасности, даже если это означает хранить секреты и следовать правилам, которые тебе не нравятся. В этом он не уступит. Так что не проси его — не сейчас.

У меня не было слов. Дать Тамлину время, дать ему привыкнуть… это меньшее, что я могла сделать.

Шум строительства заглушил пение лесных птиц задолго до того, как мы ступили в деревню: молотки стучат по гвоздям, люди выкрикивают указания, домашний скот ревет.