Дворец иллюзий

— Я Арьюна, сын покойного короля Панду, — сказал молодой человек. — Я захватил тебя в плен по повелению моего гуру.

— А кто твой гуру?

Лицо Арьюны засияло гордой любовью.

— Он величайший мастер военного искусства, — сказал он. — Он много лет учил нас, принцев. Теперь наше обучение закончено, и в качестве дакшина[2] он попросил нас взять тебя в плен. Ты должен знать его. Его имя Дрона.

Тут я остановилась, пытаясь представить себе тот момент. Как выглядел Арьюна? Как он двигался? Был ли он столь же красив, как и храбр? Кришна, с которым его связывали какие-то сложные родственные связи, время от времени говорил о его многочисленных совершенствах, возбуждая мой интерес. Хотя я никогда не призналась бы в этом Дхри (я чувствовала его невысказанную ревность), для меня Арьюна был самой волнующей частью истории.

Дхри хмуро толкнул меня локтем. Он хорошо умел читать мои мысли.

— Продолжай.

Царя заставили встать на колени перед брахманом.

Брахман сказал королю:

— Твоя земля и жизнь принадлежат мне. И кто из нас теперь нищий?

Царь сказал:

— Убей меня, но не смейся надо мной.

— Но я не хочу убивать тебя, — сказал брахман. — Я хочу быть твоим другом. И если ты сказал, что дружба возможна только между равными, то мне нужно королевство. Теперь я отдам тебе половину твоих земель. К югу от реки Ганг будешь править ты, север будет принадлежать мне. Ну, разве мы не равны теперь?

Брахман и царь обнялись. И гнев, который тлел все эти годы в Дроне, с одним выдохом покинул его тело в виде темного пара и оставил его в покое. Но царь увидел черное облачко и понял, что это. Он поспешно открыл рот и проглотил пар. Он согревал Друпаду всю оставшуюся жизнь.

Я надеялась, что Дхри этого будет достаточно, но он был похож на охотничью собаку, вцепившуюся кабану в горло.

— А что потом?

Внезапно я почувствовала себя усталой и подавленной. Я подумала, что не надо мне было выбирать эту историю. Каждый раз, когда я ее рассказывала, я все глубже вгоняла ее в плоть моего брата, ибо история обретает силу, когда ее пересказывают. Я углубляла его веру в неизбежность судьбы, которую он мог бы изменить и убить Дрону. Никто из нас не мог забыть об этом, будто о ссадине, которую ребенок ковыряет, пока она не начнет кровоточить.

— А потом в мир пришел ты, Дхри. Так то, что началось с молока, может закончиться кровью.

Это уже не входило в историю. Чья кровь, и когда, и сколько? Все это, однако, я узнаю гораздо позже.

— Как ты думаешь, на кого похож Дрона? — спросил Дхри.

Но я не имела понятия.

Годы спустя, после моей свадьбы, я встретила Дрону при дворе Кауравы. Он взял нас за руки — потому что Дхри тоже был со мной — своей твердой хваткой и посмотрел на нас из-под капюшона своими орлиными глазами. Он знал тогда о пророчествах. Все о них знали. И все же он сказал с большим почтением:

— Добро пожаловать, сын. Добро пожаловать, дочь.

У меня перехватило дыхание, и я не смогла ответить. Позади меня Дхри издал приглушенный звук. И я знала, что он видит то же, что вижу я: Дрона был точной копией нашего отца.

4

Космология

— А что собой представляет наш мир?

Принц стал перечислять:

— Сверху находятся небеса, где живет Индра и боги, сидящие вокруг его престола. Там, в центре семи миров, населенных небесными созданиями, лежит молочный океан, в котором спит Вишну, и просыпается только тогда, когда земля в очередной раз, сгорая, гибнет от неправедности. Под ними простирается наша земля, которая провалилась бы в великую пустоту, если бы она не держалась на капюшоне Шеши, тысячеглавого змея. Дальше под ней находится нижний мир, царство демонов, ненавидящих солнечный свет.

Учитель спросил:

— А откуда произошли четыре касты?

— Когда появилось Высшее Существо, брахманы родились из его головы, кшатрии — из рук, вайшьи — из бедер, а шудры — из ступней.

— И в чем тогда долг кшатрия?