Дворец любви

Джерсен оглядывал сидящих вокруг стола, пытаясь найти Танзела, Марио или Этьена и тем самым исключить их из числа подозреваемых. Однако его усилия не увенчались успехом. Среди сорока человек по меньшей мере дюжина была похожа на них. Он вновь перевел взгляд на Виоля Фалюша.

– Где проходят границы дозволенного? Безумец, покусившийся на убийство, естественно, будет ограничен в своих действиях. Еще одно требование – я бы назвал его, скорее, привилегией – соблюдение тайны личности. Только неразумные попытаются проникнуть туда, где их не ждут. Впрочем, мои апартаменты неплохо охраняются, и вы можете не опасаться попасть туда по случайности, это практически исключено. – Виоль Фалюш медленно повернул голову и оглядел комнату. Никто не проронил ни звука: ожидание повисло в воздухе.

– Итак, Дворец Любви… В прошлые времена я разыгрывал здесь маленькие драмы, о чем их участники и не подозревали. Я сталкивал и разводил различные характеры. Я создавал трагические контрасты, чтобы усилить впечатление. Но не теперь… Делайте что хотите, ставьте собственные драмы. Однако я рекомендую воздержание. Редкие драгоценные камни всегда стоят дороже. Степень моего собственного аскетизма могла бы поразить вас.

Наивысшее наслаждение для меня – творчество. Им я никогда не пресыщаюсь.

Некоторые мои гости заметили, что в воздухе разлита тихая меланхолия. Я согласен с этим. Красота тленна, в мелодию жизни всегда вкрадываются трагические ноты. Но забудьте об этом! Зачем грустить, если здесь так много любви и красоты! Берите то, что дают, и гоните сожаления. Так было тысячи лет назад, и так будет. Но берегитесь пресыщения – от него я не в силах защитить вас. Распоряжайтесь слугами, домогайтесь тех, кто носит белое, однако помните, что рано или поздно вы распрощаетесь с его обитателями. Вы больше не увидите меня, хотя мои мысли пребудут с вами.

Здесь нет никаких приспособлений для слежки, подслушивания, подглядывания.

Проклинайте меня, если вам хочется, молитесь мне, взывайте ко мне – я не услышу. Единственной наградой Виолю Фалюшу будет сам творческий акт и его плоды. Хотите увидеть Дворец Любви во всей красе? Тогда обернитесь!

Дальняя стена скользнула прочь, в зал ворвался дневной свет. Взглядам гостей открылся ландшафт удивительной красоты: зеленые поляны, нежные пихты, высокие черные кипарисы, дрожащие ивы, водопады, бассейны, мраморные урны, террасы, павильоны, ротонды – все хрупкое и ажурное, словно парящее в воздухе.

Джерсен, как и остальные, был поражен неожиданным зрелищем. Когда он пришел в себя, человек в черном уже исчез.

Кирт прокричал Наварху:

– Кто это был? Марио? Танзел? Этьен?

Наварх покачал головой:

– Я не заметил. Искал девушку. Где она?

Джерсен огляделся, и сердце его болезненно сжалось: ни одна женщина в комнате не была Друзиллой.

– Когда вы ее видели в последний раз?

– Когда мы прибыли сюда, когда вошли на задний двор.

Все напрасно, все пошло прахом…

– Я надеялся, что смогу защитить ее. Я обещал ей это. Она доверилась мне.

Поэт досадливо махнул рукой:

– Вы не могли бы ничего сделать.

Джерсен внимательней всмотрелся в панораму. Слева синело море и лежала цепь дальних островов. Справа вздымались горы – все выше и круче. Внизу раскинулся Дворец: просторные террасы, здания и беседки. Дверь скользнула в сторону, и за ней открылась нисходящая лестница. По одному гости спустились в долину.

***

Дворцовые строения и сады занимали шестиугольный участок, наибольшая сторона которого тянулась на милю. На севере, у подножия гор, стоял Дворец. Вторую сторона шестиугольника ограничивали каменные глыбы, между которыми рос колючий кустарник. С третьей стороны простирался песчаный берег и теплое голубое море. Четвертая и пятая, наименее протяженные, вычленялись природными особенностями ландшафта. Шестая сторона была обозначена тщательно возделанными цветочными клумбами и фруктовыми деревьями, посаженными рядом с каменной стеной. Внутри этой области располагались три деревушки, парки, водопады.

Гости бродили где хотели, проводили долгие дни так, как им нравилось.

Прохладные рассветы, золотистые полдни, вечера и ночи уплывали один за одним.

Слуги, как и обещал Виоль Фалюш, были на все согласны и обладали физической прелестью, уступая только избранникам в белом, по-детски невинным и игривым. Кое-кто из носящих белые одежды пленял сердечностью, кое-кто дразнил недоступностью и капризами, но все поражали непредсказуемостью. Казалось, единственной их страстью было пробуждать любовь, мучить и наполнять желанием. Единственное, что приводило их в отчаянье, это соперничество слуг. Похоже, они ничего не знали о большом мире и Вселенной и не питали даже слабого любопытства, хоть обладали живым умом и переменчивым нравом. Обитатели Дворца думали только о любви и ведущих к ней путях. Как и утверждал Виоль Фалюш, привязаться к ним было бы трагической ошибкой. И баловни в белом об этом знали, но даже не пытались предотвратить трагедию.