Дворец райских наслаждений

— Отнюдь, сэр. Совет отнесся к вашему посланию весьма серьезно. Мы крайне озабочены сложившимся положением и скорбим о трагической гибели сына Милуорда, которая, насколько я понял, и лишила его душевного равновесия.

— К тому моменту он его уже порядком утратил. Знаете, как бывает, пытаешься быть снисходительным…

— Спасибо, сэр, но вы и так все красочно описали в своем послании. Я останусь здесь на три дня до отбытия поезда и, надеюсь, за это время сумею достичь взаимопонимания с мистером Милуордом, избавив вас и всех остальных от дальнейшего беспокойства.

— Что мне остается сказать? Добро пожаловать в Шишань. Мне очень жаль, что ваше прибытие было омрачено столь ужасным происшествием.

— Сэр, времена сейчас непредсказуемые. Если не боксеры, так кто-нибудь еще. Не одно, так другое, — Филдинг заразительно рассмеялся. — Разве кто-то сказал, что работа миссионера будет легкой? Я прошел школу жизни, меня трепала судьба. Я смотрю на вещи просто. Меня ведет вперед разум и подгоняет бич Божьей воли. Мне этого вполне хватает, чтобы преодолеть преграды, возникающие на моем пути. Моя философия простая: будь прагматиком, верь в Бога, воспринимай жизнь и людей такими, какие они есть, и никогда и ни за что не волнуйся о том, что не в твоей власти.

Что-то в голосе Филдинга показалось доктору неуловимо знакомым. Слова Бартона, его плавный американский выговор неожиданно воскресили в памяти Аиртона журналы с приключенческими рассказами:

— Мистер Филдинг, позвольте спросить, где именно вы живете в Штатах?

— Я родом из городишка под названием Ларедо, сэр, что в графстве Уэбб, южный Техас. Совсем рядом с мексиканской границей, неподалеку от Рио-Гранде.

— Рио-Гранде? — просиял доктор. — Но это же земли ковбоев.

— Именно так, сэр. Отец был миссионером, проповедовал индейцам в Пуэбло, но bandito настигли его в каньоне и нашпиговали свинцом. Я тогда учился в колледже в Альбукерке. И вот когда я приехал на похороны и стоял у папиной могилы — кругом сушь, горы, кактусы дрожат в мареве, тишина, над головой — купол неба… Я понял: Господь… Он — повсюду. Наверное, именно тогда я решил стать миссионером, как папа, только я оказался куда как дальше от дома, чем когда-либо доводилось ему. И вот я здесь.

— Нелли, — обратился Аиртон к жене, которая тихо подошла и встала возле него. — Ты не поверишь! Этот джентльмен с Дикого Запада, живет рядом с Рио-Гранде! Сегодня он будет ночевать у нас!

— Мадам, уважаемый доктор несколько преувеличивает, — промолвил Филдинг. — Я собирался остановиться у Милуордов.

— Нет, сэр, — резко качнула головой Нелли. — Я не знаю, кто вы и с какой целью сюда приехали. Одно скажу вам наверняка: ни при каких обстоятельствах я не позволю вам ночевать у Милуордов. Во-первых, они вас не примут, а во-вторых, как только вы увидите их жилье, вам самому не захочется с ними остаться. К тому же, если вы и вправду с Дикого Запада, мой муж ни на секунду не оставит вас в покое и будет донимать вас расспросами. Бедняга, может, и производит впечатление взрослого уважаемого человека и почтенного служителя Церкви, но на самом деле он еще хуже моего маленького сынишки — все мечтает стать ковбоем и грабить поезда. Библиотека до потолка завалена комиксами и бульварными романами — дурной пример пастве и стыд и позор семье. Так что, сэр, сами видите, кем бы вы ни были, но вас послал сам Господь. Я надеюсь, что вы поможете моему мужу вернуться с небес на землю.

Филдинг расхохотался на весь шатер.

— В таком случае, мадам, у меня не остается выбора. Доктор, я и не думал, что проделал столь длинный путь ради того, чтобы спасти вашу душу. Я и не знал, что вы почитываете, однако теперь беседа с Милуордами мне кажется сущим пустяком по сравнению с перспективой вернуть в лоно церкви человека, уверовавшего в Буффало Билла. Мадам, меня зовут Бартон Филдинг. Не обещаю, что справлюсь с заданием, однако для меня большая честь принять ваше приглашение и воспользоваться вашим гостеприимством.

Мандарин резко встал со стула и, вяло помахав рукой герру Фишеру, направился к выходу. Цзинь-лао поспешно накинул на плечи меховой плащ и отвел в сторону полог, пропуская своего повелителя. За мандарином последовали и другие китайские чиновники. Возле платформы стоял паланкин, оцепленный солдатами майора Линя, однако толпа после всех событий уже рассеялась, а рабочие, что-то бормоча, разбрелись по своим жилищам. В грязи валялся мусор, паровоз и вагоны грустно стояли на рельсах. Сила и мощь оставили их. Казалось невероятным, что эта безжизненная груда металла способна вызвать первобытный, необъяснимый ужас. Мандарин забрался в паланкин, солдаты выстроились в ряд. Барабаны не били, трубы молчали. Процессия тихо тронулась с места и вскоре исчезла из виду.

Европейцы одевались.

— Потрясающая церемония, Фишер. Изумительное зрелище, — сказал на прощание Френк Дэламер. Рядом с ним стояли Элен с Томом.

— Вы и вправду так думаете? — горячо спросил инженер.

— Конечно, — ответил Дэламер. — Вы натворили историю. Как, собственно, и предупреждали.

* * *