Дворец ветров

Решением Аша остались недовольны все, кроме Мулраджа и нескольких осторожных и рассудительных старейшин, ибо остальные с нетерпением ждали возможности побродить по базарам Бхитхора и осмотреть достопримечательности города. Они и сейчас могли доставить себе такое удовольствие, но только покрыв примерно шестнадцать миль до города и обратно, а погода стояла очень жаркая. Поэтому люди ворчали и роптали, а рана прислал двух своих пожилых родственников с делегацией высокопоставленных чиновников, чтобы выяснить, почему сахиб не позволил невестам и свите разбить палатки поблизости от города и в превосходном месте, специально для них подобранном.

Посланники не скрывали обиды, и ответ Аша, что данное место стоянки полностью устраивает каридкотцев, нисколько их не успокоил. Они отбыли в таком негодовании, что Кака-джи испугался и предложил принять в расчет желания раны – ведь если они оскорбят его, он может вообще отказаться от брака. Аш считал такой поворот событий в высшей степени маловероятным, если учесть, что половина выкупа за невест уже выплачена и приготовления к свадьбе обошлись княжеству в кругленькую сумму.

Даже Мулрадж немного засомневался, а пришедший наконец ответ от политического офицера оказался сухой запиской, в которой капитану Пелам-Мартину в холодных выражениях делался выговор за чрезмерное усердие и давался совет безотлагательно перебраться на предложенное место стоянки.

По словам политического офицера, подобное ничем не оправданное проявление осторожности может оскорбить рану, который, конечно же, не станет отказываться от своих обязательств или пытаться диктовать неприемлемые условия, а следовательно, чем скорее они переместят лагерь, тем лучше. Аш не мог позволить себе проигнорировать содержание и тон записки и, покорившись неизбежному, отдал приказ к выступлению.

Двумя днями позже замыкающий отряд длинной колонны проехал через ущелье, под пушками возвышавшегося над ним форта, и буквально через несколько часов опасения Аша полностью подтвердились, а уверенность политического офицера оказалась беспочвенной.

Рана прислал младшего министра с извещением, что условия брачного договора, заключенного в прошлом году с его высочеством махараджей Каридкота, по зрелом размышлении были признаны неудовлетворительными, а посему государственный совет решил, что их следует пересмотреть в свете более реалистического подхода к делу. Если сахиб и высокопоставленные особы, которые пожелают его сопровождать, изволят явиться во дворец, рана будет рад принять их и обсудить вопрос более подробно, после чего они, несомненно, убедятся в справедливости его требований и дело будет скоро улажено к полному удовлетворению обеих заинтересованных сторон.

Министр подсластил пилюлю несколькими льстивыми комплиментами и, тактично проигнорировав решительное заявление сахиба, что обсуждать здесь нечего, назначил время встречи на следующее утро и поспешно отбыл.

– Ну, что я вам говорил? – спросил Аш с мрачным удовлетворением.

Его сильно уязвило плохо завуалированное обвинение в робости, которое подразумевалось под суровым замечанием политического офицера насчет чрезмерной и ненужной осторожности, а также возмущенный ропот лагеря и страхи тех, кто разделял мнение Кака-джи о том, что рану не стоит гневить.

– Но он не может так поступить с нами! – выпалил один из высокопоставленных каридкотских чиновников, обретя наконец дар речи. – Условия уже согласованы. Все вопросы улажены. По чести, он не может отказаться от принятой договоренности.

– Да неужели? – скептически откликнулся Аш. – Что ж, давайте подождем и выслушаем рану, прежде чем решать, что делать дальше. Если повезет, все может оказаться не так плохо, как мы думаем.

На следующее утро Аш, Кака-джи и Мулрадж в сопровождении небольшого кавалерийского эскорта отправились в город на встречу с раной.

Поездка была не из приятных. Дорога, не защищенная от нещадно палящих солнечных лучей, представляла собой проселок, покрытый толстым слоем пыли и изобилующий рытвинами и ухабами. В месте расположения лагеря долина имела в ширину добрых две мили, но ближе к городу сужалась до мили, если не меньше, превращаясь в своего рода естественный коридор, ведущий на окруженную холмами широкую равнину, где находился «источник жизненной силы Бхитхора» – огромное Рани-Талаб, Королевское озеро. Именно здесь, в центре равнины, на полпути между двумя возвышенностями, первый рана построил столицу своего княжества в царствование Кришна Дева Райи.