Дворянская дочь

Прильнув к его губам, я ощущала их нежность, вдыхала его дыхание. Какое-то время я находилась в полной прострации.

Очнулась я в постели, в моей занавешенной одеялом кабинке.

Марфа Антоновна давала мне нюхательную соль.

— Ведь я предупреждала вашу светлость, что упадете в обморок, если не будете отдыхать. Я уже давно занимаюсь этим делом и знаю, что говорю. Не смущайтесь, — продолжала она, увидев мое виноватое выражение, — с нашими докторами это тоже случается. Вы смелая девушка и прекрасная сестра милосердия. Поспите, поешьте и снова будете как огурчик. — Она подоткнула мне за плечи грубое солдатское одеяло.

— Марфа Антоновна, прошу вас, позвольте мне встать.

Марфа Антоновна силой заставила меня лечь обратно.

— Доктор Корнев распорядился, чтобы вы отдыхали. Будьте умницей, ваша светлость, лежите.

— Но я должна взглянуть на моего последнего пациента, у него было такое слабое дыхание… Мне нужно было… сделать ему искусственное дыхание… Это мой двоюродный брат, Стефан Веславский. Я должна его увидеть.

Она сдалась.

— Ну, хорошо, моя голубушка. Только попейте чаю и съешьте хотя бы печенье.

Проглотив стакан чаю с печеньем возле стоявшей у двери печки, я пошла к фургону для раненых офицеров.

В самом конце узкого прохода между двойными рядами раненых лежал Стиви, вытянувшись вдоль прохода во всю длину своего большого роста. Он пошевелил губами, и я присела возле него на корточки. Потом его вырвало. Я вытерла ему лицо и рот мокрой салфеткой, и он снова лег на спину, закрыв глаза. Он напоминал мне того восьмилетнего мальчишку, томящегося на соломенной подстилке в подвале после жестокой порки.

— Пить, — простонал он совсем, как тогда.

Я поднесла стеклянную трубочку к его губам.

— Только глоток, иначе тебя снова затошнит. Он пососал через трубочку, затем внимательно посмотрел на меня.

— Она на месте?

— Все на месте. — Я понимала, что он говорит о ноге.

Он с облегчением, как ребенок, улыбнулся.

— Везет же мне, если бы Ким вовремя не затащил меня в воронку, меня бы разорвало на куски. А я ведь угрожал ему трибуналом за невыполнение приказа ехать дальше.

«Господи, благослови Казимира», — помолилась я про себя.

Стиви поморщился.

— Сейчас принесу тебе что-нибудь болеутоляющее. Досчитай медленно до двадцати, и я вернусь.

Я вышла из фургона, сдерживаясь, чтобы не бежать. Старшая сестра сказала, что морфия очень мало, его нужно беречь для самых серьезных случаев.

— Сестра, если вы не дадите мне морфия для этого офицера, он устроит такой шум, что будет слышно на неприятельской стороне, — сказала я. — У него голос, как иерихонская труба, я его знаю.

Один раненый может своим криком взбудоражить весь фургон и превратить его в сущий ад. Я получила свой морфий.

— Ты храбрый мальчик, Стиви. Тебе сразу станет от этого легче. — Я потерла спиртом ему руку и воткнула иглу. Надавливая на поршень, убедилась, что не попала в сосуд, и ввела морфий. Он следил за мной, немного нервничая, но как только лекарство стало действовать, черты его лица расслабились.

— Ну вот и все, — я погладила его по голове. — Теперь спи, я загляну опять, как только смогу.

— Мне все еще хочется пить.

Я дала ему еще глоток через трубочку.

— Меня опять тошнит.

Я поставила ему тазик возле головы.

— Если тебе еще что-нибудь будет нужно, позови санитара.

Я попыталась встать, но он схватил меня за руку. Несмотря на слабость, он еще был достаточно силен.

— Стиви, позволь мне уйти.

— Не могла бы ты поцеловать бедного раненого?

Воспоминание о поцелуе, о котором он не помнил, заставило меня покраснеть. У него был ужасно довольный вид.

— Если ты отпустишь мою руку. — Он отпустил меня, и я дотронулась губами до его губ. Они пахли рвотой, эфиром, и, прикоснувшись к ним, я вновь почувствовала головокружение.

— Пока, Стиви.

Как только я спустилась по ступенькам фургона, ко мне подскочил Адам. Я отослала его к хозяину.

По пути к операционному фургону меня остановил красивый молодой корнет с полковой эмблемой веславских улан.

— Таня, как там Стиви? — спросил он на чистом английском языке.

— Пока все в порядке, Ким, — а это был Казимир, приехавший узнать о состоянии своего лучшего друга. — Ты можешь войти и повидать его.

Казимир окинул взглядом поляну и состроил такую же гримасу, как Стефан.

— Невеселое место, правда?

— Да. Но операция была сделана наилучшим образом. Передай это дяде Стену и скажи ему, чтобы немедленно прислал карету скорой помощи. Если Стиви не выберется из этой грязи, то может подхватить инфекцию… и умереть, — с трудом договорила я.

— Я доложу полковнику, как только повидаюсь со Стиви. Как ему повезло, что ты здесь! — Казимир пожал мне руку.

Я удержала его.

— Погоди, Ким, расскажи, как это случилось?