Дворянские гнезда

Спустя пять лет Манеж становится центром празднования 200-летия со дня рождения Петра I. В грандиозной выставке принимает участие более 10 000 русских экспонентов и около 2000 иностранных. Ради нее прокладывается первая в Москве линия конки: от Белорусского вокзала до Красной площади. А результатом выставки становится образование Политехнического и Исторического музеев: родившуюся коллекцию никто не захотел разрознивать. Организатором ее выступило не правительство, а Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии. В составе выставки были сельскохозяйственный, технический, промышленный, педагогический, военный, медицинский и исторический отделы и функционировавший на нынешней Славянской (Варварской) площади Народный театр. Количество посетителей составило почти 800 000 человек.

В Манеже продолжали проходить народные гулянья, военные смотры, и только 1917 год положил конец его культурной роли. Здание на целых 40 лет было превращено в правительственный гараж. Только в 1957 году Манеж переделали под выставочный зал. Спустя 5 лет в нем разыгрались события, одинаково знаменательные для истории Советского Союза и русского искусства: фактическое объявление Н. С. Хрущевым возврата к сталинским методам руководства культурой.

Допущенное председателем Совета министров в непарламентарных выражениях оскорбление уже умерших мастеров 20-х годов и представленных на выставке 63 молодых художников «Новой реальности», единственного в истории искусства такого массового (около 2000 живописцев, графиков, скульпторов, дизайнеров, архитекторов) направления под руководством профессора живописи Э. М. Белютина, навсегда разделило Хрущева с деятелями культуры, молодежью и «младокоммунистами» – сторонниками реформ в руководстве партии.

История решила это противостояние в пользу «Новой реальности». В 1990 году в тех же стенах Манежа состоялась триумфальная выставка направления: около четырехсот участников, более тысячи представленных произведений. В составе культурной программы родилась опера «Геликон», участвовали десятки инструменталистов с исполнением произведений современной академической музыки, а также оркестры, в частности, под управлением Владимира Понькина, хора Московской патриархии.

В 90-е годы над Манежем нависла угроза превращения памятника в торговое предприятие. Почти сразу возникла идея его переоборудования, а главное – использования подземного (в русле реки Неглинки!) пространства. Пожар в день выборов мог привести к воплощению подобной тенденции в жизнь – не случайно буквально на следующий день после него главный архитектор города готов был предъявить москвичам уже завершенный проект. Но именно сегодня, когда стал понятен смысл возможной потери, слово – окончательное слово оказалось за теми, кто живет в столице, кто защищал ее в военные годы, кто приезжает со всех концов страны в нашу Москву. Лишать народ его истории, покушаться на историческую память нельзя!

Золотая пара

«Учитель – лицо города» – эти слова, сказанные последним перед событиями Октября 17-го года городским головой Москвы Михаилом Васильевичем Челноковым, лишний раз подтверждали позицию Городской думы, остававшуюся неизменной в отношении московских школ. Несмотря на военные трудности. Несмотря на огромные расходы, связанные с хлынувшим в старую столицу потоком эвакуированных – все государственные учреждения Западного края, т. е. будущей Польши и Литвы, все находившиеся там учебные заведения были переведены в Москву. Несмотря на помощь прибывавшим день за днем раненым с фронтов.

Сегодня невольно возникает вопрос: имеем ли мы представление, какой была система народного образования Москвы до революционного рубежа? Нет. Слишком сложной и продуманной во всех мелочах она была.

Начнем с цифр. Сегодня, при более чем 10-миллионном населении, число государственных школ намного перевалило за тысячу. К тому же город располагает, как теперь с гордостью говорится, еще и частными средними учебными заведениями, на все вкусы. Москва предоктябрьская имела около миллиона жителей и около… 600 школ, главным образом государственных, но всегда соотнесенных с государственными требованиями и программой. Их система строилась с таким расчетом, чтобы, переходя из низших школ в средние, каждый учащийся мог закончить свое образование в университете.

И это была своеобразная мозаика из учебных заведений, где каждый ребенок мог удовлетворить свои наклонности, а родители сообразоваться со своими материальными возможностями.