Дворянские гнезда

В отношении Степана Степановича Апраксина к своему театру присутствовали и очень личные моменты – многолетняя привязанность к талантливой актрисе Аграфене Ивановне Архаровой, которой он приобрел большой каменный дом на Арбате. Известный балетмейстер Адам Павлович Глушковский писал по этому поводу: «Я был вхож еще в один знатный дом; расскажу об обстоятельствах, которые открыли мне доступ в него и даже, можно сказать, приблизили меня к нему. Степан Степанович Апраксин как по своему богатству, знатности рода, так и по заслугам перед Отечеством и государем занимал не последнее место в ряду наших вельмож. Он был генералом от кавалерии и жил сообразно со своим положением и знатностию – роскошно и открыто. Подобно другим вельможам, он также имел у себя домовый театр и труппу актеров из крепостных людей. Но когда мода на них прошла, когда мало-помалу театры эти стали уничтожаться, когда многие из вельмож стали распродавать своих домашних артистов или определять их к казенному театру, Степан Степанович также распустил свою труппу, наградив и обеспечив каждого по заслугам… У Аграфены Ивановны была воспитанница, а может быть, и дочь, которую Степан Степанович из расположения к Аграфене Ивановне также не забывал и о воспитании которой он сильно заботился. В самом деле, Мария Степановна, эта воспитанница, получила отличное образование и впоследствии времени сделала отличную партию… Я по поручению Степана Степановича учил ее одно время танцевать; случалось нередко, что Степан Степанович приезжал в мой танцевальный класс».

На подмостках апраксинского театра перебывали все заезжавшие в Москву знаменитости. С 1814 до 1818 года на ней выступал императорский казенный театр, а в 1821–1827 годах приводившая в восторг театралов итальянская опера. В течение декабря 1826 года – мая 1827 года в опере бывает А. С. Пушкин, первый раз оказавшийся в Москве вольным человеком после возвращения из ссылки. А. Я. Булгаков вспоминает об этом времени: «Вчера граф Потемкин до того кричал „да капо“ после арии большой примадонны Анти, что обратил на себя внимание целой публики, и все начали шикать. Он заупрямился, стал кричать еще громче „да капо, фьора“; стали шикать еще громчее и он принужден был спасовать и замолчать».

Когда Пушкин слушал оперу Россини «Сорока-воровка», его увидел автор известных «Записок» Ф. Ф. Вигель: «Все вместе было прекрасно, все было гораздо выше одесской посредственности, хотя далеко от совершенства, которым гораздо позже восхищались мы в Петербурге. Там было ужасно дорого и превосходно, а тут дешево и мило; последнее, мне кажется, лучше, ибо большому числу людей доставляет средства часто наслаждаться». А тут еще встреча с Пушкиным, когда Вигель «чуть не вскрикнул от радости», отметив для себя, что поэт «весь еще исполнен молодой живости». Это было время знакомства Пушкина с красавицами сестрами Урусовыми – из-за одной из них он едва не вышел на дуэль с ее двоюродным братом В. Д. Саломирским. И с сестрами Ушаковыми, ради которых он зачастил чуть не каждый день на Пресню, сделал предложение Екатерине, но был отвергнут.

В апраксинской труппе начал свою блистательную певческую карьеру Петр Александрович Булахов, отец композитора. Критик «Московских ведомостей» писал о нем: «…Чтобы в полной мере насладиться его гармоническим голосом, надобно было его слушать в комнате у фортепьяно: тут слушатель, не теряя ни одной ноты, ни одной оттенки, пользовался всею очаровательностью его пения… Удивлять слух и в то же время трогать сердца есть верх искусства и дар весьма редкий». Булахов был первым исполнителем романса «Черная шаль» на слова А. С. Пушкина, написанного А. Н. Верстовским, и еще не изданного «Соловья» А. А. Алябьева, находившегося в то время в московской подземной тюрьме.

На сцене П. А. Булахов пробыл всего десять с небольшим лет. Он участвовал во всех операх-водевилях Алябьева, но с особенным успехом пел в произведениях Бойельдье, а в театральных дивертисментах исполнял русские песни и романсы, пел в первой опере А. Н. Верстовского «Пан Твардовский». Впоследствии Ф. А. Кони писал о знаменитом теноре: «Это был искуснейший и образованнейший певец, когда-либо являвшийся на русской сцене, певец, о котором итальянцы говорили, что если б он родился в Италии и выступил на сцене в Милане или Венеции, то убил бы все известные до него знаменитости». П. А. Булахов умер в Москве на сорок третьем году жизни. «Он слишком беззаветно отдавался исполнению», – слова, сказанные на его погребении.

Судьба апраксинского дворца переломилась после эпидемии холеры 1831 года, когда все домовладение перешло в казну и было приспособлено для нужд Сиротского института, который в 1850 году преобразуется в Кадетский корпус, а спустя еще тринадцать лет в Александровское военное училище. Это было среднее военное учебное заведение с двухлетним курсом для подготовки офицеров пехоты.