Дворянские гнезда

Самым большим удовольствием были прогулки с тетушками по бульварам. Прогулки достаточно долгие, зато какие же содержательные. Чаще всего они начинались с Пречистенского бульвара, где можно было себе позволить и маленькие шалости, и вольности, на которые занятые разговорами и рассматриванием встречных старшие не обращали внимания. Достаточно того, что разговор велся на русском и сестру тетушки называли просто Машенькой.

Зато после Арбатской площади все менялось. В одном из вариантов «Детства» осталось описание: «…На Никитском бульваре было довольно народа, т. е. хорошо одетых господ и барынь. Я заметил, что Валахина на Никитском бульваре шла тише и стала говорить по-французски; когда же мы перешли площадь и взошли на Тверской, она стала грасировать и называть свою дочь не „Машенька“, как она называла ее на Пречистенском, не Мари, как она называла на Никитском, а „Мани“. Это меня поразило. Заметив по этим ее поступкам всю важность Тверского бульвара, я старался тоже и походкой, и осанкой быть похожим не на Николеньку, а на Никса, или что-нибудь в этом роде».

Но на той же Арбатской площади нельзя было не заметить явного оживления тетушек, вполголоса обсуждавших тему «бедной

Мари», покойной матушки. Они непременно обращали внимание на большой белый особняк в пролете Воздвиженки, который, как можно догадаться, в свое время принадлежал деду, отцу «бедной Мари». Но самый большой интерес вызывал огромный дворец с восьмиколонным портиком на Никитском бульваре, «по правой руке». «Голицынский», как многозначительно шептали за детскими спинами голоса. Голицынский… В конце концов стало известным, что Голицыным из этого дворца был первый жених «бедной Мари», венчания с которым она в свои шестнадцать лет так и не дождалась: он скоропостижно скончался от «простудной горячки» в канун их свадьбы.

Легенда поразила детское воображение. Позже Толстой скажет, что его мать жила одной любовью – к своему первому жениху и к нему, своему сыну, которому дала имя любимого. Вот только найти этого князя Голицына Толстому не удавалось, хотя он искал его в архивах вплоть до преклонных своих лет.

Но легенда не исчерпывалась чувством юной княжны Волконской. Это была достаточно сложная история, характерная для екатерининских лет. Дед Толстого по матери привлек к себе внимание особого рода Г. А. Потемкина. Молодой красавец, входивший в непосредственное окружение императрицы, он испытывал серьезные материальные трудности, чем и решил воспользоваться светлейший. Потемкин был известен своими необычными отношениями с красавицами племянницами, которых по окончании пылкого романа заботливо пристраивал за знатных царедворцев, обеспечивая богатейшим приданым. На этот раз наступила очередь Вареньки Энгельгардт, к которой дядюшка был особенно привязан, но которая со своей стороны не дарила его никакими чувствами, зато умела получать наибольшую выгоду.

Наметив в качестве кандидата в мужья Вареньки именно князя Волконского, Потемкин предложил разоренному молодому человеку ее руку и приданое. В отличие от других куда более состоятельных и знатных кандидатов, Волконский вскипел, по словам современников, наговорил светлейшему много лишнего, в результате чего испортил себе придворную карьеру и вынужден был навсегда переехать в Москву.

Между тем Варенька спокойно обошлась без помощи дядюшки. В то время, как светлейший находился в южных степях, занятый военными действиями, она вскружила голову молодому князю Сергею Федоровичу Голицыну, получила согласие на брак с ним от императрицы и поторопилась со свадьбой. Ее муж был известен двумя слабостями: отлично играл в любительских спектаклях, кстати сказать, вместе с отцом и дядей А. С. Пушкина, и пропадал на охоте. К этому теперь прибавилось обожание жены, оказавшейся ловкой и рачительной хозяйкой, к тому же заботливой матерью многочисленного семейства. За одиннадцать лет супружеской жизни Голицыны приобрели десятерых сыновей, которым Варвара Васильевна обеспечила превосходное воспитание. И все это в доме № 8 по Никитскому бульвару, сохранившемуся, хотя и в переделанном виде, до наших дней.