Дворянство. Том II. Ступай во тьму

Гостью ждали два человека. Один буквально скрывался в тенях, можно было сказать лишь, что он высокий и тощий. Наверное. Второй сидел за небольшим столиком, похожим на писчую конторку. Мужчина был дороден и весил не меньше центнера, однако под салом угадывались мышцы. Брил голову и лицо, но без фанатизма, так что круглая макушка поросла щетинкой свинячьего вида. Одет просто и скромно, в неброские тона, однако чисто, на стирке не экономил. На груди мужчины висела какая-то бляха, но тусклая, символы не разобрать, впрочем, Елене показалось - в очертаниях бляхи проглядывает что-то знакомое.

Хотя здесь имелся второй стул, женщина садиться не спешила, она обозначила поклон и сказала:

- Мое почтение.

Щетинистый свинопотам пробурчал что-то неразборчивое. Скрытый в тенях промолчал.

- Позвольте сесть.

Елена выдержала паузу, с одной стороны достаточную для того, чтобы просто отметить ее наличие, с другой короткую, чтобы не успеть получить отрицательный ответ. Шагнула еще и села, скромно, руки на коленях, спина прямая.

- Дерзкая, - хмыкнул щетинистый. – Или смелая. Или глупая. Как думаешь?

Судя по кивку, обратился он к напарнику, однако тот снова промолчал, словно привидение. Что-то в движениях свинопотама показалось женщине знакомым. Не персонально, а, так сказать, шаблонно. Некая матрица жестов, которую она вроде бы уже где-то видела. И бляха эта…

- Не думает, - теперь кивок предназначался Елене. – Дурной знак.

- Почему?

- Он про суетное, преходящее не думает. Вообще. То бишь тебя для него как бы и нет. Дурной знак. Для тебя.

- Понимаю, - склонила голову Елена, не споря.

- А я вот про тебя как раз думаю. Пришла, нахулиганила. Людей побила. Хорошо, вроде не покалечила.

- Одного человека. И не просто так. Я подошла по делу. И вежливо спросила, - уточнила Елена, повторила на всякий случай, сделав ударение. – Вежливо! А эта…

Она запнулась на мгновение, решая, что в данном контексте прозвучит лучше, «лошадь» или «ослица».

- … невоспитанная женщина плюнула мне на ботинок. На всеобщем обозрении. Даже не спросив, кто и по какому делу зашел. Она поступила глупо, а я…

Тут на Елену снизошло вдохновение, а также, в конце концов, начала сказываться атмосфера сословно-цехового общества.

- … а я должна держать престиж моего… господина. Кто плюет на меня тот, считай, плюет и на его имя.

Ульпиан господином Елене не был, поскольку не принимал от нее никаких клятв, но женщина решила, что небольшое преувеличение здесь пойдет лишь на пользу.

- С этим не поспоришь, - неожиданно согласился свиноподобный мужик. – Вот и плюнула бы ей. В рожу. Были бы в расчете.

- Тогда она бросилась бы на меня сразу, - резонно предположила Елена. – И как бы дело ни пошло, сейчас на мостовой был бы не плевок, а лужа крови. И покойник. Может и не один. Средь бела дня. Шум, вопли, дурная слава, разбегающиеся клиенты. Убыток.

- А красиво говорит, - дородный мужик поделился мыслью с невидимым слушателем. Снова хмыкнул, щелкнул толстым ногтем по кружке, источавшей характерный запах. Елена посмотрела на кружку, затем снова на бляху.

- Чего уставилась?- подозрительно спросил мужик.

- Первый раз вижу палача-сутенера, - честно призналась женщина. – Удивляюсь.

- А, это бывает, - согласился бритый, поглаживая дубовую бляху на выточенной из дерева же цепочке. Добавил с подначкой. – Может, скажешь еще чего?

- Я удивляюсь, но не возмущаюсь, - пожала плечами Елена. – Так-то работа ответственная, суетная. Делать ее должен человек с понятием и уважением, которого все знают.

- Ха, - щелкнул пальцами сутенер. – Похоже, все-таки не глупая, а, что скажешь?

Тень в углу снова промолчала.

- А почему вы все так любите пиво с желчью теленка? – спросила Елена.

- Традиция такая, - машинально ответил палач, а затем уставился на собеседницу с неприятным, очень неприятным видом.

А почему бы и нет, в очередной раз подумала Елена. Что я теряю?

- Я была при тюрьме лекарем. Знала мастера Квокка. Он такой кружкой день и начинал, и заканчивал.

Тень в углу дрогнула, сместилась, будто пошла рябью. Свинопотам очень внимательно и без усмешки поглядел на Елену.

- Говоришь, Квокка знала? Столичная, что ль?

- Да.

- Если тиски для рук перекрутить на шесть оборотов, как пальцы затем выправляют? – неожиданно спросил темный угол. Голос был тихий и, несмотря на это, внушительный. Неприятный.

- Любезный, мне за вас прямо даже неловко, - скупо улыбнулась Елена. – После шести оборотов пальцы не выправляют никак, там крошево костей, их не собрать. Пальцы отрезают, чтобы не загнило, а горе-палача выкидывают пинками из тюрьмы и профессии.

- Пинками… из профессии, - буркнул свинопотам. – А хорошо сказано. С душой.

Он снова поглядел на тень, кивнул. Елена ощутимо напряглась, но второй человек зашуршал чем-то, после загремел, застучал деревом и керамикой. В итоге его эволюций на столе появилась еще одна пивная кружка, третью он, кажется, налил себе в углу.

- Помянем доброго Квокка,- предложил сутенер. – Великий был мастер, больше таких не осталось.

- Помянем? – не поняла женщина.

- Ты когда?.. – мужик не закончил фразу, но смысл и так был понятен.