Дворянство. Том II. Ступай во тьму

Дальше все происходило как-то даже скучно, предсказуемо. Тесная улица не позволяла Елена маневрировать по кругу, здесь можно было лишь «челночить», а также упражняться в «косом шаге». Но противникам теснота мешала еще больше, поэтому следующая минута представляла собой полигонное избиение. Елена зло и больно колотила врагов мессером, не рискуя зарубить их, но щедро награждая ушибами и кровоподтеками. Уставшее тело словно «подкачали» энергией, открылось второе дыхание, женщина не двигалась, а порхала. Вперед-назад, ложный замах, удар с неожиданной стороны, финт, еще удар. Снова и снова. Труднее всего было не вершить насилие, а напоминать себе, что даже в таких льготных условиях нельзя терять бдительность. Нож в руке пьяницы убивает столь же верно и больно, как в любой иной.

Ножи не преминули явиться на свет – солидные, хорошо кованые - обозленная, избитая, униженная троица напрочь забыла об осторожности. Теперь ими двигала жажда смыть позор чужой кровью, а там будь, что будет. Вероятно, беспутные юнцы рассчитывали, что отцовское золото купит прощение сговорчивого правосудия, а может вообще не думали о последствиях. Но, так или иначе, клинки увидели свет, и Елена перешла к увечьям, выбивая зубы, ломая пальцы и ушные хрящи, благо деревянная основа ножен хорошо исполняла роль дубинки. Еще минута – и все было закончено. Оглашая улицу стенаниями, воплями, пьяной слезливой истерикой, жертвы расползались, по двое в каждую сторону.

Елена прислушалась, она не спешила пристегивать оружие обратно. Вроде бы тихо… Ни стражи, ни каких-нибудь бандитов. Разумеется, все окрестные дома слышали короткую потасовку, однако никто даже лучину не зажег, не говоря уж об окриках или вмешательстве. Просто чудо, а не законопослушные граждане…

И все получилось наилучшим образом. Пьяниц теперь уж наверняка ограбят и разденут. Если они не поняли, что избиты женщиной, то все концы в воду, никто ее даже искать не будет. Если поняли… все осложняется, Пайт велик, но женщин в штанах и с оружием здесь не так много. Значит, будет повод воспользоваться мудростью глоссатора.

- Уймись, - предложила Елена все еще скулящей девушке. Фехтовальщица чувствовала раздражение – если бы не эта коза, ничего и не случилось бы! И в то же время стыд – обидно было поймать себя на типичном обвинении жертвы «сама виновата!».

- Да хватит тебе! – потребовала она, стараясь, чтобы звучало подружелюбнее, наклонилась к девице и увидела бледное лицо в обрамлении спутанных, давно не знавших воды и мыла волос.

Девка опять вскрикнула в искреннем ужасе, Елена отшатнулась, выставив мессер, испачканный кровью.

- Охренеть, - пробормотала ошарашенная фехтовальщица. – Вот это встреча.

Перед Еленой стояла на коленях старая знакомая – Жоакина, которая, похоже, давно разлучилась и с цирком, и с ремеслом акробата. Немудрено, что лекарка узнала старую знакомую лишь сейчас, глядя в упор. Всего за несколько месяцев блондинка постарела, самое меньшее, лет на десять. Веки набрякли, белки розовели полопавшимися сосудами, как у опытной «глотательницы дыма». Лицо подернулось морщинами, как льдина трещинами, обвисло мешками. Прежде циркачка глядела на мир с вызовом и каплей наглости, теперь в ее глазах плескалось отчаяние утопающего, тоскливая безнадежность разбитой жизни. В довершение всего от бывшей акробатки разило самым дешевым вином, которое уже граничило с уксусом. Алкоголизм, наркотики, многочисленные побои, механически прикинула Елена. Волосы лезут, суставы пальцев распухли – авитаминоз, очень дурное питание. И, судя по желтизне глаз, что-то скверное с печенью. Если молодая женщина, моложе самой Хель, так плохо выглядит, то здоровье убито безвозвратно и зиму она, скорее всего, не переживет.

Елена с невольной жалостью посмотрела на акробатку, стараясь понять, как можно было превратиться в такую развалину за несколько месяцев, да еще имея кошель, полный монет. Но жалость быстро исчезла, как линии на песке под набежавшей волной. Вместо нее душу заполнило мстительное удовлетворение.

- Вижу, не пошло тебе впрок то золото, - осклабилась Елена, покачивая мессером. – Я надеялась как-нибудь свидеться. Отдать долги. Не думала, что случится так быстро.

- Н-не уб-бивай, - заикаясь, просипела Жоакина. Пропитый и сорванный плачем голос казался нечеловеческим, как у водяного. – П-пожа-а-алуйста…

- Между нами, куда спустила деньги? – поинтересовалась Елена. – Ты не похожа на богачку.