Дворянство. Том II. Ступай во тьму

- Ступайте, ступайте, путнички перехожие, сытые да счастливые! Руки у вас крепкие, ножи острые, топоры крепкие, сами себе мастера на загляденье!

Артельщики начали переглядываться, потому что дифирамб старухи как-то не вязался с выданным ранее проклятием. А нищенка закашлялась и договорила, причем из-за кашля ее голос звучал, как перхающее завывание из самых глубин ада:

- Да только где ж вы муки возьмете для сладкого дела своего, а, мастера пригоженькие да удаленькие?! На чем денежку зашибете, с какого профиту гостинцев для женок и деток закупите?

Кашель окончательно сожрал ее невнятные слова, тетка захрипела, и Елена оторопело сообразила, что нищенка смеется, жутко, страшно, как туберкулезник при смерти. Намерение дать денежку развеялось будто дым. Веселье артельщиков обрезало, как ножом. Мужики враз посмурнели, затопали дальше, не оглядываясь, в молчании, сутулясь, как люди, навьюченные тяжкой ношей.

Безумно смеющаяся карга осталась далеко за лошадиным хвостом, а Елена все еще чувствовала себя неуютно, морозко

. Что-то жуткое, могильное было в рядовой, казалось бы, сценке. А тем временем долгий путь близился к завершению.

Глава 9

Глава 9

В следующие полчаса или около того мэтр Ульпиан энергично и вдохновенно читал компании лекцию относительно новейшей истории королевской столицы. Правовед, судя по всему, на что-то решился, окончательно и бесповоротно, к нему вернулись бодрость, сосредоточенность, а также склонность к высокоумным речам. Всем было интересно, куда занесла нелегкая и чего следует ждать в будущем, так что мэтр нашел благодарных и внимательных слушателей, а Елена опять с тревогой подумала, а не меняет ли она серо-черное на черно-серое? Лекарка, разумеется, знала, что дела в Пайт-Сокхайлхейе давно уже «горячи» и вообще там все непросто. Однако после жизни в Мильвессе ей казалось, что удивляться больше нечему. Ну не может же региональная столица быть опаснее и жестче центра мира с полумиллионным населением, не так ли?

Оказалось, еще как может.

Если верить пространному описанию Ульпиана, город Пайт-Сокхайлхей был построен очень давно и практически стерт с лица земли после Катаклизма. Но экономическую географию не обманешь - если имеется некое место, удобное для транзита и торговли, то хоть солью засыпь, все равно там самозаведутся склады и бараки, а затем и стены поднимутся. Чему, кстати, был наглядным примером не раз упомянутый Малэрсид, катастрофически обделенный природой, но имеющий удобную гавань, что перевешивало любые недостатки. Поэтому разрушенный город восстал из праха за считанные десятилетия, хотя и отстраивался практически на груде щебня.

Новый Пайт без малого столетие принадлежал королевской семье как личное владение. Денег через поселение шло много, также восстановилось несколько уникальных промыслов, например добыча глубоководных речных моллюсков - сырья для краски, дороже которой был лишь «императорский пурпур». Город богател и потихоньку, шаг за шагом, в нем сформировалась коммуна с бюргерами, партиями, цехами, старейшинами, администрациями-юдикатами, а также избираемыми управителями-деканами, которые рулили городскими делами через Большой Совет. Еще спустя век Пайт обогатился настолько, что начал понемногу выкупаться из королевского владения. Насколько поняла Елена, процесс был общемировой, начался давным-давно и длился по сию пору. Общая схема везде была единой: депутация лучших людей города посещает феодала и вежливо предлагает продать городу как самостоятельному субъекту некую привилегию (или наоборот, освободить от какой-либо обязанности). За единоразовую выплату. Но очень дорого. Феодал гневается, прогоняет наглецов… а затем начинает мучительно думать и сомневаться. С одной стороны здравый смысл подсказывает, что стабильный доход – это хорошо, это надежно. С другой – войны, долги, подарки, представительские мероприятия, безумно дорогой ремонт крепостей и замков, приданое, взятки, суды, опять взятки… казна, разумеется, как обычно пуста. Долги, долги, долги… Так, шаг за шагом стороны переходили к торгу, если не в этом поколении, так в следующем, коммуны могли позволить себе роскошь ожидания. Все это, безусловно, сопровождалось эксцессами, обманом, взаимными интригами, убийствами частными и массовыми, разорванными соглашениями, предательствами эт цетера, эт цетера. Но в главном события шли по достаточно прямому и предопределенному руслу.