Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная

Поворачиваюсь к Миколе, а он уже здесь. Подаёт мне сюртук. Но не просто подаёт, а держит за ворот обеими руками так, чтобы я просто руки просунул. Я так и делаю. А картуз? А картуз мой в руках у старика, он смотрит на меня, и, поймав мой взгляд, поворачивается к публике. Правой рукой он поднимает над головой какую-то серебряную монету, молча показывает её людям и кладёт в мой картуз. Мужик похожий на Акимыча тоже показывает толпе монету, и так же молча кладёт её в картуз.

Народ одобрительно загудел. Старик отдал картуз Миколе, тот приняв мой головной убор, двинулся было к зрителям, но его уже обступили со всех сторон. Люди, положив что-то в картуз выбирались из кучи и кланялись мне. Кто просто склонял голову, а кто и в пояс. Ни хрена себе! Я повернулся к старику:

– Это чёй-то они?! – спросил я в полном обалдении.

– Вы, Ваша милость, большое дело сделали. Трошку одолели, – старик прям-таки наслаждался ситуацией. – Семь лет с ним окаянным сладу не было. Токма што Гришка-стрелец один и мог. Дык его ж поди дозовись. Служба она ж то в дозоре, то в походе, а то ишшо как. Этот стервец и озоровал по-всякому. А тут ему такой укорот, да ишшо какой! Вот народ и радуется.

– Ну, не все, наверное, радуются, – поискал глазами пузана, но он уже затерялся в толпе. – Кому-то этот Трошка очень по душе был.

– Вы, Ваша милость, про Андрюшку штоль? – добродушно усмехнулся старик.

– Ну, этот, что ногами всё предлагал, – я никак не мог подобрать правильные слова для идентификации пузана. – Такой с пузом. – И я показал руками пузо.

– Андрюшка! – старик улыбался. – Ему, мил человек, Андрюшке-то всё едино хто кого побьёт. Лишь бы дрались. Вот он и подзуживал. А хто кого… – старик махнул рукой не окончив фразы.

– А как Вас зовут? – вдруг спохватился я.

Старик перестал улыбаться, и глядя куда-то в сторону спросил:

– Да на што оно Вам?

А действительно зачем? Просто понравился мне этот дед.

– У меня не так много знакомых в этом городе, – я, наконец, нашёл нужные слова. – А Вы показались мне человеком достойным.

– Так уж и достойным? – усмехнулся старик.

– Ну да. Вы и за своих переживали и за меня, незнакомого человека, – попытался я аргументировать свою позицию. – И за Ваньку тамбовского.

– Эх, мил человек. Это разве што? – скромный он всё-таки, дед этот. – Супротив Трошки и чужие свои.

– Ну а всё-таки, как Вас по имени-отчеству? – я решил довести начатое до конца.

Старик усмехнулся, глядя в сторону, вздохнул, а потом негромко сказал, даже не мне как будто, а словно бы куда-то в пространство:

– По имени-отчеству Архип Никодимов сын. Да токма не зовёт меня так нихто. Всё больше дед Архип, ну ишшо Архип-пушкарь.

– Пушкарь? – уточнил я, хотя совершенно отчётливо расслышал это слово и с первого раза.

– Пушка-арь… – протянул Архип Никодимыч с лёгкой, как мне показалось грустью.

– Из пушек стреляли? – я, как мог, изобразил живой интерес к артиллерийской теме.

– Не без того, – усмехнулся дед Архип.

Пару-тройку секунд я осмысливал ответ своего нового знакомого.

– То есть не только стреляли что ли? – мне показалось, что я ухватил суть сказанного.

– Верно, – и дед Архип опять погруснел.

– А что ещё можно с пушками делать? – спросил я в недоумении.

– А вот ишшо, Ваша милость, делать их можно, – дед Архип снова невесело усмехнулся. – Отливал я их, стало быть. Какие с бронзы, какие с чугуна.

Я чуть сам себе по башке не треснул. Ну, конечно! Пушки делал. А кто пушки делает? То-то же Александр Анатольевич!

Блин! Не Анатольевич! И не Александр, а Александэр! Странно. Трошка ведь по мне ни разу вообще не попал, а уж тем более по голове, некогда ему было. Ну, вот откуда такие провалы в памяти?

Я снова хотел поговорить со стариком, но тут подошёл, почти подбежал Микола, сияющий как новый пятак. В руках счастливый болельщик боёв без правил держал мой головной убор, полный этих самых пятаков. Ну, не полный, конечно, да и не все монетки имели пятикопеечное достоинство, а какие имели, не как новые не сияли. Действительно, большинство медяков покрывала густая патина. Наверное, от долгого нахождения в обороте. Кстати, среди монет встречались и серебряные. Интересно сколько тут?

– Вот, Ваша милость! – Похоже, что чувства его переполняли. – Всем миром Вам. Примите. С восхищением к Вашей милости. И благодарностью. – От избытка эмоций Микола говорит немного сбивчиво, но это ничего. Я бы тоже разволновался, если бы живого Тайсона на ринге увидел.

– Золотой, Ваша милость, никак не меньше! – Глаза у Миколы просто светились.

– Пойду я, пожалуй, – произнёс дед Архип. – У Вас, Ваша милость, и без меня теперича забот эвон скока.

– Постойте, Архип Никодимыч! – Я хотел с ним поговорить ещё, но деньги тут эти. Лавка Миколы опять же. – А как Вас найти?

Дед Архип задумчиво посмотрел себе под ноги, потом подыскивая слова, почесал затылок. Помолчал. И наконец, спросил глядя мне прямо в глаза:

– Да на што я Вам, барин? – похоже, я чего-то не понимаю в местных реалиях.