Двуликая особа

В палате она не успела толком оглядеться, как ее скрутила резкая боль. Зря во всех фильмах показывают, что при родах все женщины кричат по-звериному, она терпела.

Рядом корчились две женщины, и никому друг до друга дела не было. Врачи все так же порхали возле буйной роженицы, уговаривая «миленькую» потерпеть еще немножко.

Вскоре Лерка поняла – началось! Скрючившись, стараясь не стонать, она двинулась подальше от людских глаз – хоть в подвал, хоть в туалет, но чтобы помочь ей не успели. Ей нужно было, чтобы ребенок родился мертвый или умер при рождении, поэтому помощь была не нужна. На глаза попалась дверь с простенькой табличкой «Душевая». Это было то, что нужно. Старый неприглядный душ, пожелтевшая, неказистая ванна и мелкие клеточки кафеля. Лерка зашла и накрепко закрыла дверь. Ей думалось, если ребенок при рождении ударится о такой пол, он непременно погибнет, но ошиблась. Он не погиб! Это было жуткое зрелище – все в крови, синюшный грязный кусок мяса, какие-то склизкие комки… Надо было прикончить его, но Лерка не могла перебороть отвращения, не могла заставить себя прикоснуться к этому шевелящемуся месиву… Она закричала. Потом врачи что-то делали, а Лерка, лежа на операционном столе, надеялась, что их старания будут напрасны, но через сутки пришла медсестра и стала успокаивать, что младенец в норме, здоровенький. Тогда ей остался один выход – уйти потихоньку одной, без ребенка, конечно. Стала ждать, когда немного окрепнет, в это время она уже знала, где вход, выход, все служебные лабиринты изучила. Чего там изучать-то, здание маленькое. Ребенка ей кормить не приносили, видимо, не все так благополучно с ним было, как убеждали. А однажды услышала такое: «Муж у нее красавец и хваткий такой. Молодой, всего сам добился, а вот дите первое. Ты уж гляди, Стоцкого-то пуще всех береги! Больно высок папаша-то». Лерку захлестнула волна злобы – значит, любые другие так-сяк, а этот, надо же, сокровище какое! Еще не знают толком, кто у них тут лежит, а распоряжаются, за кем особенный уход, а к кому можно и не подходить. Потом захотелось взглянуть, что это за папаша такой. Увидела его, приходил к своей, и так уж сладко ворковали…

– Лишь только Григория увидела, поняла сразу – этот должен быть моим. Я уже давно хотела жить самостоятельно, но не студенточкой, вдали от родителей, учеба мне эта поперек горла была, я хотела быть хозяйкой своего дома. Подходящей кандидатуры не находилось – знакомые молодые мужчины были такие же ветреные, как и я, а потрепанные жизнью женишки были прочно облеплены всякими детьми, стареющими женами, а то еще и внуками. Григорий Стоцкий – вариант идеальный. Мало того, что ему мой папаша мог бы доверить свои немалые денежки, но он еще сумел бы их и приумножить. А заполучить такого мужа проще простого – весь роддом только и вздыхал: «Не дай бог с младенцем Стоцких что случится – мамаша не перенесет». Вот и весь расклад – нет ребенка, нет и жены. Значит, мне надо было не просто уйти, а избавиться от ребенка Стоцких.

– Зверюга!! – выдохнула Ольга.

– Вот тварь какая! Ты что, так не могла мужика увести, если уж очень приспичило? Зачем же мальчонку губить? – не выдержала Саша.

Валерия надменно подняла бровь и пояснила:

– Господи, да неужели непонятно? Григ никогда бы не бросил ребенка! Ты же знаешь, как он относится к нашим детям. И потом, зачем мне давать деньги в руки мужика, зная, что где-то живет и здравствует его наследник?

– Значит, вы решили во что бы то ни стало увести Стоцкого из семьи? – напомнил Сергей.

– Конечно. И с каждым днем укреплялась в своем решении. Какая она ему жена – ограниченная, неумная… В роддоме эта Стоцкая прямо сияла вся. Каждый раз, когда медсестру или врача увидит, обязательно причитает: «Вы берегите сыночка, он у нас первенький. Если что с ним случится, муж мне этого не простит, и самой мне не жить». А страшная-то была, да еще своего красавца на три года старше. Не иначе как своего супруга решила дитем прикрутить покрепче, чтоб уже не оторвался! Дикая несправедливость!

– Короче, вы решили восстановить справедливость? – голос Сергея звучал как металл.

– Называйте это как хотите. – Валерия усмехнулась. Теперь ее всегда очаровательная улыбка напоминала оскал. Рассказчица взяла красивую бутылку, принесенную Дашей, не спеша налила себе вина в один из высоких бокалов, немного отпила и продолжала: – Медсестра спала, когда я прошла в детское отделение. Стоцкого нашла сразу. Я просто накрыла ребенка подушкой и подержала чуть-чуть.

– Да уж! Новорожденного малыша подушкой задушить и в самом деле проще простого! – не выдержала Ольга.

– Олюшка, я тебя умоляю, не верещи. Все и так знают, что ты свою жизнь чистенько провлачила. Сейчас вот единственное развлечение – молоденькую проститутку замуж вытолкать, – цинично хмыкнула Валерия.

– Заткнись! – дернулась Александра.