Двуликие. Игра на опережение-2

— Ты забываешься, Эмирин, — выплюнул он её полное имя, как оскорбление, — я не твой подданный.

— Это не даёт тебе право… — Она положила гребень и начала вставать с мягкого пуфа.

— Не даёт? — рявкнул Дрейк, делая шаг вперёд и прижимая Эмирин к туалетному столику. Наклонился над её прекрасным лицом, застывшим сейчас, словно маска, и почти крикнул в него: — У меня нет прав на тебя, да?! Все права — у него?! Тогда почему ты всё ещё со мной, а не с ним, Эмил?! Ты же видишь — проклятье разрушается, ему осталось несколько месяцев, не больше. Убирайся к нему! Сейчас же!

Она не успела ответить — Дрейк обхватил ладонями её лицо, и как только он это сделал, метка вспыхнула сильнее, кажется, помутив его разум…

— Шлюха! — закричал он и почти сразу дёрнулся — Эмирин дала ему пощёчину, но на сей раз выпустила когти. Дрейк чувствовал, как на щеке наливаются кровью три глубокие царапины. Но это всё равно не могло его остановить. — Ненавижу…

Он хотел посадить Эмирин на стол, задрать подол платья и сделать своей — хотя бы на этот вечер, хоть на миг! — но она не дала. Вновь ударила его по лицу, оттолкнула и зашипела:

— Нет! Это я тебя ненавижу! Ты даже не представляешь, как!!! Столько лет терпеть прикосновения, поцелуи, насилие! Ты думаешь, я счастлива?! Думаешь, мне хорошо?! Ненавижу!!

Дрейк закаменел, ощущая, как холодеет и прячется метка. Туман перед глазами рассеивался, и теперь магистр отчётливо видел всё — и стоящую перед ним женщину с лицом, полным отчаяния, и слёзы в её прекрасных глазах, и красные пятна на щеках, и горькие складки у губ. Руки Эмирин прижимала к груди, и он заметил, что когти у неё до сих пор выпущены, как всегда бывало в моменты сильнейшего волнения.

— Я сам себя ненавижу, — сказал он уже спокойно и прикрыл глаза. — Прости. За всё. Я… больше не приду.

Он резко развернулся, сделал несколько шагов по направлению к входной двери, но дойти до неё не успел.

Тонкие, но сильные руки обвили талию, горячее и гибкое тело прижалось сзади. Дрейк замер, а Эмирин шептала ему в спину:

— Нет. Ты не уйдёшь, Дар. Я не пущу.

— Уйду, — он дёрнулся, но она держала крепко. Оборотень, куда ему против её физической силы…

— Нет.

Дрейк вздохнул, накрыл ладони Эмирин своими, погладил пальцы — и едва не задрожал, когда она ответила на это прикосновение.

— Прости меня, Дар. Я знаю, что в тебе говорит проклятье. Это не ты, а оно… Ты ни в чём не виноват. Прости, я… Я была не права.

— Права, — он усмехнулся. — В чём ты была не права, Эмил? В том, что терпишь мои прикосновения, поцелуи, близость со мной? Я знаю это. Лучше бы я умер, право слово…

— Нет.

Эмирин развернула его лицом к себе, обняла обеими руками, а потом поцеловала. Да так, что Дрейк застонал от удовольствия.

Она очень редко целовала его подобным образом. Жарко, страстно, прикусывая губы и слизывая выступившую кровь. Поцелуй королевы оборотней…

— Я люблю тебя, Дар. Да, не так, как ты хочешь, но люблю. И я терпела только боль. Но не тебя. Понимаешь?

Дрейк прижал Эмирин к себе ещё крепче, уткнулся носом в шею.

— Понимаю. Эмил, я всё понимаю…

— Но это не ты. Не ты причинял мне боль, Дар.

— Не я. Но это я… влюбился в тебя до безумия.

Эмирин вздохнула и погладила его по спине.

— Покажи мне это безумие, — сказала тихо и потянула Дрейка к постели.

Она была так отзывчива в эту ночь, что он действительно почти обезумел. Всё шептал ей на ухо признания, целовал и раз за разом делал своей.

И в один прекрасный момент он почувствовал, как метка вспыхнула, опалив его жаром так, что он зашипел — а потом уменьшилась почти втрое и похолодела.

Любое проклятье тяготеет к снятию. И его собственное признало, что проиграло.

Осталось совсем немного… И оно окончательно спадёт.

С Дрейком останется только боль. Боль от потери женщины, которая на самом деле никогда ему не принадлежала.

***

Наследный принц Дамир

Дамир проснулся первым, и какое-то время лежал, глядя на спящих девочек.

Рональдин отвернулась к стене, и лица её он не видел — только линию спины, талии и бёдер, а ещё золотые волосы, заплетённые в косу. Они будто бы светились…

Когда всё это закончится, он сможет жениться на Дин. Наверное, сможет. Если дядя не скажет: женись на человеческой женщине, которая способна будет подарить тебе наследника. Ведь у оборотня и человека не может быть детей.

Дамир поморщился. Думать о том, что дядя скажет подобное, не хотелось. А он скажет… наверняка скажет.

В этот момент Шайна громко вздохнула, отвлекая наследника от плохих мыслей, и он перевёл взгляд на неё. Даже приподнялся на локте, чтобы видеть лучше.

Какая же она милая и трогательная, когда спит. Днём Шайна всегда была немного напряжённой, а во сне её лицо расслаблялось, становясь почти детским. И Дамир очень хорошо понимал дядю. Понимал, но не оправдывал. Не мог себе представить, что будет с Шайной, когда она узнает правду.

Сейчас она чуть улыбалась, прижимая что-то к груди. Наследник не видел, что именно, хоть одеяло и было откинуто. Он пошевелился, пытаясь рассмотреть, что девушка держит в ладони — но кровать заскрипела, и Шайна открыла глаза.