Двуликие. Игра на опережение-2

— Готова поспорить, многие прогуляют, — фыркнула Данита, отламывая аккуратный маленький кусочек от творожной запеканки, которую она захватила на завтрак. — Хотя зачем? Каждый год эта нудятина.

— Почему нудятина, очень красиво, — возразил Эван и пояснил: — Я в прошлом году бегал, смотрел издалека, на саму площадь Независимости перестали пускать народ с тех пор, как во время парада был убит брат императора. Извини, Нита.

— Ничего, — принцесса вздохнула, погрустнев. Мне хотелось спросить, как так вышло, но это было бы слишком бестактно, и я промолчала. — Нас с Дамиром там не было, ни тогда, ни потом. Дядя решил, что не станет рисковать.

— А сам рискует, — протянул Эван задумчиво. — Интересно, почему? Можно было бы отменить, подумаешь.

Профессор Рапария наверняка поставил бы третьекурснику двойку по мировой истории за подобное утверждение, но сообщить об этом я не успела — Коул решил подать голос.

— Нельзя. Отмена парада Объединения земель — оскорбление. Для тёмных эльфов точно, гномы тоже вряд ли обрадуются, про троллей я вообще молчу. Император обязан принять делегации всех рас Эрамира, пообщаться с их представителями, накормить праздничным обедом и показать салют. На парад прибудут и Повелители эльфов, и короли гномов и троллей, и дартхари оборотней.

— Нудятина, — фыркнула Данита, и у меня вырвалось:

— Твой дядя тоже так считает?

Я редко заговаривала на этой неделе с принцессой, и она удивилась, услышав этот вопрос. Но язвить не стала, ответила спокойно:

— Нет, он такого не говорил. Он говорил… — Она задумалась, вспоминая. — А! Он говорил, парад — повод для того, чтобы всем нормально собраться и подписать кучу торговых и других договоров. Утомительная необходимость, так как-то.

Да… Неужели каждый раз, когда принцесса или Дамир говорили о своём дяде, они имели в виду моего Норда? До сих пор тяжело в это поверить.

— Не хочешь прогулять физподготовку, Шайна? — поинтересовался Коул. — Можно сходить на крышу одного здания, оттуда отлично видно площадь.

— Нет. — Я качнула головой. — Завтра сдаём промежуточный норматив по бегу, нельзя пропускать.

— Ах, да…

Ребята начали обсуждать предстоящие занятия, через несколько мгновений моё внимание рассеялось, и я перестала следить за нитью разговора.

Император Велдон

Всю неделю у него было чувство, будто он тонет в болоте. Вязком, вонючем, тошнотворном болоте, которое с удовольствием заглатывает его, радостно причмокивая от удовольствия. Легче становилось только после встреч с Эмирин. Она переносилась к Велдону просто так, без причины, говорила о чём-то отвлечённом, и казалось бы — ерунда, но император после этих встреч мог дышать. Скорее всего, она действовала на него магией Разума, но Велдон не спрашивал, так ли это.

Он ходил, ел, встречался с советниками, много общался с дворцовыми распределителями, которые вовсю готовились к параду, а по вечерам приходил в библиотеку, садился на пол возле портального зеркала, брал на руки Хель и долго вглядывался в мутную поверхность — до тех пор, пока не засыпал прямо там, на полу. Просыпался обычно уже утром и в кресле, не помня, как добрался до него. То ли действительно сам встал, а потом забыл, то ли Эмирин перенесла.

Иногда он прижимал ладони к поверхности зеркала, прислонялся лбом, и сидел так, изо всех сил желая, чтобы Шайна всё-таки вернулась. Наверное, если бы у него был её медальон, он уже переместился бы в академию, поговорил с ней ещё раз, попытался объяснить, нашёл какие-то слова… другие… Но медальона не было, и даже если бы был — толку? Никто не в силах исправить собственное прошлое.

Вечером в четверг Велдон перестал ждать. В конечном итоге он оказался прав — Шайне был нужен Норд, хранитель библиотеки, его она любила, а император Велдон ей ни к чему.

Всё правильно, она молодец. Но как же сильно от этой мысли хотелось умереть… по-настоящему…

.

…Триш, окружённая ослепительно белым сиянием, сидела на краю стола, а Велдон — в кресле неподалёку. На ней было белое платье, какие всегда носила Эмирин, только ноги не были босыми — на них красовались изящные туфельки, которые император недавно видел на Шайне.

— Помнишь, как я превратилась в Эмирин? — спросила вдруг Триш, улыбнувшись, и Велдон слегка удивился.

— Что?..

— Забыл? — Она рассмеялась, сверкая тёплым взглядом. — Мы с тобой были в Арронтаре, я знала, что Эмирин отлучилась, а ты — нет. И превратилась в неё. Хотела, чтобы ты меня поцеловал. Помнишь?

Теперь он действительно вспомнил. О Дарида, как давно это было… И они с Триш — два идиота. Как Эмирин это терпела? Он постоянно пытался привлечь её внимание, а Риш — его; и оба совершали глупости, иногда — отвратительные. Вот как тот случай с превращением.

— Помню.

— Ты меня тогда узнал. Быстро, практически моментально. Я потом всю голову сломала, каким образом, амулет ведь не барахлил, ты не мог меня видеть — ты видел Эмирин. Так и не поняла.

— Не поняла? — переспросил Велдон поражённо. — Даже сейчас не знаешь?

— Догадываюсь. — Она лукаво улыбнулась. — Но хочу услышать это от тебя.