Двум смертям не бывать

Вернувшись, Рамон задал Хлодию подумать, что он возьмет с собой в лагерь, бросать мальчишку одного дома не годилось. И рассчитать, сколько понадобится леса, чтобы огородить частоколом в два человеческих роста двор в семь акров и выстроить башню. На сараи и прочее сойдет и амбарник[24], его считать нечего. При слове «рассчитать» Хлодий сделал такое лицо, что рыцарь едва не рассмеялся. До сей поры парень искренне не понимал, к чему нужна книжная премудрость и зачем отец терпеливо вдалбливал ему цифры. Ничего, пусть привыкает. Жаль, конечно, что мальчика воспитывали как простолюдина, теперь когда еще наверстает. Рамон мысленно положил себе поговорить с Бертовином — пусть подумает, на что Хлодию стоит приналечь уже сейчас, а что может погодить. Чтобы в конце концов парень смог находиться в обществе аристократов и не чувствовать себя невежей, ни ступить, ни молвить не умеющим. Кое-чего он, конечно, нахватался, воспитываясь в замке, да и в бытность оруженосцем — но мало, непростительно мало. И бог с ней, с грамотой — не каждый дворянин способен написать свое имя, не говоря уж о сложных расчетах, наподобие тех, что Рамон только что задал парню. Но этикет… Но танцы… Но умение с невозмутимым видом встречать и лесть, и ненависть — впрочем, с этим нужно родиться.

Правда, танцевать Хлодий умеет — не бог весть как, но умеет. Нет лучше способа почувствовать себя в полном доспехе непринужденно, как научиться в нем танцевать. Помнится, по такому случаю Рамон дал парню на время кольчугу. Старую, доставшуюся от какого-то предка, тяжелую и неудобную — не то что нынешние. И неважно, что кольчуга у рыцаря доходила почти до щиколоток, тогда как у оруженосца едва прикрывала бедра. Если уж научится свободно и уверенно двигаться в этом чудовище, то уж со своей, более легкой, управится наверняка.

Значит, поговорить с Бертовином. Забивать себе голову деталями Рамон не собирался. Бертовин воспитал трех графских сыновей, с собственным точно справится. Правда, вдалбливать науку в почти взрослого парня будет потруднее, не зря же говорят: учи дитя, пока поперек лавки помещается. Ну да куда деваться.

Оставив Хлодия корпеть над пергаментом, рыцарь поднялся к себе. Подумать, что стоит взять с собой, а что оставить в доме. В отличие от многих знатных людей, Рамон не любил путешествовать с большим обозом. Возить за собой мебель и драгоценную посуду — к чему? Нет, поборником умерщвления плоти ради того, чтобы дух воспарил в горние выси, он тоже не был — все хорошо в меру. Но стол и лавки можно сколотить из негодного леса, во время постройки его будет в преизбытке, посуда сгодится та, что была в походе, а добрая усталость сделает постель мягче любой перины. Вот отстроятся — тогда другое дело, тогда нужно будет обживаться, да так, чтобы не ударить лицом в грязь перед соседями. Это ему самому можно до определенной степени не обращать внимания на то, что люди скажут, а Хлодию в первое время любую мелочь будут в укор ставить. Потом надоест, конечно, но то потом.

Он позвал слугу, приказал собрать к утру все необходимое. Снова спустился, заглянул к оруженосцу — тот с несчастным лицом корябал пергамент — и пошел разыскивать Бертовина. Тот выслушал, кивнул, мол, подумаю. Спросил:

— Завтра когда выезжаем?

— На рассвете. Хлодий да телеги — быстро не поедешь. Потом людей оставим лагерь разбивать, а мы с тобой — в лес. Посмотрим, где на замок дерево брать будем. И какой участок мужикам на дрова оставить, нечего им господский лес где попало рубить. А потом — по деревням. — Рамон потер лоб. — Забот по горло, не знаю, за что хвататься.

— Хлодий скоро поднимется, поможет.

— Да… Вот еще, чуть не забыл: прикажи там еды подготовить на неделю. Пока еще оброк соберем. Охотиться точно времени не будет, поначалу особенно. И подумай, сколько оброк назначить, чтобы голодными не сидеть. И сколько людей на барщину, чтобы и на замок, и озимые засеять. Чтобы нам хватило и на сторону продать осталось… надо еще будет посмотреть, где распахать, приметил сегодня, но мало ли. Завтра, если успеем.

— Успеем. Не завтра, так послезавтра. Куда гонишь?

— А то не знаешь куда.

— А с ней в догонялки играть бесполезно.

Рамон усмехнулся:

— Вот и поглядим. — Помолчав, добавил: — Ступай. Я, пожалуй, в гости съезжу, пока светло. Хлодию передай, чтоб не ложился — вернусь, проверю, что он там насчитал.

— Загонишь ты себя…

— В гробу отдохну, — хмыкнул рыцарь. — Вот тогда точно времени будет навалом.