Двум смертям не бывать

Резкий удар коленом неожиданно опрокинул вислоусого навзничь. Нож с металлическим лязгом отлетел к стене, белая тень взметнулась с кровати и через секунду застыла в углу, угрожающе сжимая в руке оружие. Бескровные губы ненавидяще шептали:

— Я же сказала «нет»…

Вислоусый еще пуще расхохотался. Он хохотал, и его черная, покрытая курчавым мехом грудь вздымалась резкими толчками, зловонная яма раскрытого рта обнажила гнилые корешки зубов. Очевидно, сопротивление жертвы входило в непременную часть повседневного ритуала.

Он поднялся с заляпанной кровью постели — огромный, черный, голый — и пошел на Жанну, продолжая выплевывать изо рта раскаты громового хохота.

Девушка еще сильнее сжала нож… Черная раскачивающаяся фигура наплывала на нее все ближе и ближе…

Она кинулась на него первая. Где-то, в далеком уголке сознания, она понимала, что, если убьет своего мучителя, ей не жить, зарежут без суда и следствия и выбросят на съедение дворовым собакам. Страх боролся в ней с испепеляющей ненавистью, затопившей разум…

Нож просвистел в воздухе и белой молнией опустился на черный череп. Быстрое движение рукой — и вислоусый схватился за лицо. Еще два легких взмаха — багровые полосы крест-накрест украсили грудь. Потом еще и еще… Ножик порхал, точно птица, то взмывая в воздух, то опускаясь, чтобы снова клюнуть смуглое тело.

Вислоусый отнял руки от лица и, увидев собственную кровь, от ужаса взвыл. А серебряная птичка с холодным металлическим клювом все порхала вокруг него, все жалила, все клевала его, ни на миг не оставляя свою лакомую пищу.

Жанна с перекошенным лицом продолжала рисовать на нем кресты. Вот так, крест-накрест.

Когда наконец на крики прибежали охранники, они застали странную картину: черно-багровая фигура ползала по грязному полу, а над ней стояла разъяренная девушка, измазанная кровью. Телохранители еле смогли оттащить взбешенную проститутку от своего мучителя. Ее пальцы не желали разжиматься, сведенные судорогой. Искаженное яростью лицо было безобразно и страшно. А рука все поднималась и опускалась, все поднималась и опускалась, как заведенная, рисуя свои страшные кресты.

В глухом подвале, куда бросили Жанну, было сыро и холодно, как в морге, но зато там не было злой старухи надсмотрщицы с ее прихвостнями, не было враждебно настроенных товарок, не было свирепого хозяина, брызгавшего слюной (старый Рувим был вне себя от гнева — как же, пострадал его лучший клиент!). Избитое тело болело, раны саднили, из глубоких порезов крупными каплями сочилась кровь. Но несколько часов в карцере — это несколько часов отдыха: ничьи грубые руки не блуждают по телу, никто не орет в ухо на странной смеси международного мата, одинаково понятного и проституткам в порту, и их клиентам, никто не полосует израненное тело ножом…

Обессилев, Жанна мешком упала на кучу грязного тряпья, которая служила затворницам подстилкой. Кружилась голова, тошнило. Она с ужасом ловила звуки, доносившиеся из-за двери, — ей казалось, что хозяйские прихвостни спускаются по ступеням в подвал, спешат расправиться с ней… Что с ней сделают? Бросят в мешке с обрыва в море, как раньше расправлялись с неверными женами? Просто, без затей, зарежут и отправят на съедение вечно голодным дворовым псам? Вон как те плотоядно облизывались, когда охранники волокли избитую Жанну в карцер…

Рядом что-то пискнуло… Мягкая мордочка ткнулась в ногу… Послышался шорох, еще и еще… Потом вновь писк, стук небольших коготков по камням. Крысы! Осторожные твари бродили вокруг, подбираясь все ближе и ближе… Они ждали, когда пленница достаточно ослабеет, чтобы получить сытный свежий ужин. Они уже начали осаду…

Вскрикнув от ужаса и брезгливости, девушка вскочила на ноги. Ее бросили в подвал, чтобы с ней разделались крысы!.. Что ж, недолго осталось ждать. Эти мерзкие твари чувствуют, что жертва, предназначенная на заклание, скоро будет неспособна сопротивляться. И вот тогда они двинут свои полки на приступ…

В кромешной тьме Жанна принялась ощупывать склизкие стены. Может быть, ей удастся найти какой-нибудь камень, на который можно взобраться, спасаясь от грызунов? Или что-нибудь подвернется под руку, чем можно отогнать озверевшие от голода крысиные полчища? Безрезультатно. Руки лишь скользили по холодным влажным стенам. А грызуны с писком кидались врассыпную, чтобы в следующую секунду еще больше приблизиться к слабеющей жертве… Запах крови кружил крысам голову, опьянял их, делая все более и более смелыми.

Рельеф стены, по которой лихорадочно шарили руки девушки, внезапно изменился. Пальцы нащупали вертикальный желобок, идущий от низкого потолка к самому полу. Жанна опустилась на колени. Возле пола желобок уходил глубоко в землю. Не понимая, что все это значит, девушка продолжала свои исследования. На некотором расстоянии ее пальцы вновь нащупали еще две вертикальные выпуклости на небольшом расстоянии друг от друга. Холодные, слегка зазубренные, на ощупь они напоминали металл. Жанна задумалась. Хоть бы немножко света, чтобы увидеть находку!