Двум смертям не бывать

— А ты, — он посмотрел на бывшую жену, как мангуст на кобру, — прочь с моих глаз! И в этот раз — навсегда!

Она оскалилась и зашипела на него — в других обстоятельствах эта реакция меня бы весьма обрадовала.

— Я могла тебе предложить союз с самым сильным вампиром на земле, но ты с твоим человеческим авхаром не достоин целовать край одежд Раптора!

Ах ты сука, она на Раптора работает!

Инстинкт требовал взять ее на месте, и я уже достаточно ее ненавидела, чтобы напасть, но дернуться не успела, как трость Вайля преградила мне путь. А, черт!

— Ты не думай, что это все, — предупредила его Лилиана. — Ты не сможешь охранять ее постоянно. Не сможешь смотреть во все стороны сразу. Мне только останется ждать, когда ты моргнешь.

— Тронь один ее волосок — и я сожгу твой дурацкий парик, забыв снять с твоей головы.

Я с трудом удержалась от аплодисментов, когда Лилиана буркнула какое-то оскорбление, которого я не поняла: по-румынски я знаю только слова «да», «нет» и фразу «где здесь туалет». К моему удивлению, она убралась в машину. Дверца захлопнулась, лимузин поехал.

— Значит, мы даем им уйти? — спросила я.

— Значит, — сказал Вайль, направляясь к «мерседесу», — мы даем им думать, что даем им уйти. Поехали.

Я вырулила на дорогу на удобном расстоянии за лимузином. Слежка легка, когда объект так выделяется, но атмосфера у нас в салоне была далека от непринужденной. Наконец Вайль сказал:

— Я должен дать тебе объяснение.

— Это точно. — Но почему-то я вдруг не уверена, что готова его слышать. — Пока что расскажи мне то, что необходимо для нашего задания. А остальное…

— В самолете на обратном пути? — перебил он, и мы улыбнулись оба. — Накопится столько, что нам придется лететь в Огайо через Португалию.

Совместный смех разрядил обстановку, и когда Вайль заговорил, голос звучал обычно:

— Я думаю, прежде всего мы должны рассмотреть возможность, что целью покушений была ты.

— Насчет акции «Руки Господа» я бы еще согласилась. Но зачем тогда подставлять под укус змеи тебя

? Или травить твои запасы крови?

— А ты подумай. Они меня поставили в уязвимое положение, в котором ты настояла, чтобы я взял твою кровь для поддержки собственной жизни. Почти любой вампир выпил бы тебя досуха.

— Да, но ты мне ничего плохого не сделал…

Вайль прервал меня, раздраженно мотнув головой:

— Ты все еще думаешь как человек. А ты посмотри на это с точки зрения вампира…

Он замолчал, пристально глядя вдаль, и когда мы снова встретились взглядами, я знала, что он пришел к тому же выводу.

— Сенатор — вампир! — сказали мы в унисон.

Глава одиннадцатая

— Все сходится, — заговорил он в ажиотаже, пока я пыталась взять себя в руки, чтобы не въехать в ближайший столб. — Вампир знал бы, что при растущем голоде я брошусь к ближайшему доступному источнику питания.

— Я для тебя вроде шоколадного батончика?

— Жасмин!

— Шучу. Я знаю, что это не так. Говори дальше.

— Почти любой вампир, тем более из тех, кому противна сама идея ассимиляции, выпил бы тебя до дна, не задумываясь. И этот вот, я считаю, не исключение.

— Значит, ты думаешь, что предложение союза от Лилианы связано с покушениями на мою жизнь?

Вайль пожал плечами:

— Трудно сказать, тем более сейчас, когда у нее появились свои причины желать тебе смерти. — Он посмотрел на меня с грустью: — Прости, что так вышло. Она марает все, к чему прикасается. Я совершенно не планировал, чтобы она знала о тебе.

Или я о ней?

Я пожала плечами. Не мое дело. Тем более что я тоже скрываю от него важные вещи.

— То есть мы действительно утверждаем, что один из сенаторов надзорного комитета — вампир, организовавший на меня охоту? Ведь если подумать, к этому все сводится? Марту я видела перед отлетом, она была вполне человеком.

— Думаю, и осталась, — кивнул Вайль. — Но это не выводит ее из-под подозрения, она может быть сообщником сенатора или его слепым орудием.

— А сенатор? Слушай, мы вообще трезвые?

— Помнишь, я тебе вначале еще говорил, что в задании есть какая-то странность?

— Помню.

— Мы должны были перед отъездом выступать на заседании комитета. Полугодовой отчет, они сказали. Как Пит их ни уверял, что мы с ним оба тобой довольны, они хотели тебя утопить в вопросах. Что-то насчет «удостовериться, что решение было правильным».

Призрак моего прошлого поднял израненную голову и злодейски захохотал. Мысль, что он никогда меня не оставит, вызвала приступ отчаяния. Мне захотелось заползти в ближайшую койку, накрыться с головой, стать бугорком под одеялом. От бугорка никому ничего ведь не нужно — тихая будет жизнь. Если перца чили сперва не нажраться, а я его как раз люблю… ладно, проехали.

— Потом, — говорил Вайль, — сенаторы отменили беседу без предупреждения. Сказали, что вот это новое задание настолько срочное, что откладывать нельзя ни надень. Хотя, когда мы обсуждали его с Питом, он не упомянул даже, что есть срочность.

— Так к чему ты ведешь? — спросила я.