Дыбенко

— Измором взяли, — невесело подытожил Дыбенко. — Знаете, Модест Васильевич, что сказал мичман Павлов под Гатчиной после разгрома войск Керенского — Краснова? «Пока мы с вами живы, пока жив Балтийский флот, не умрет революция!» Здорово! — Дыбенко вышел из-за стола, подтянутый, решительный: — Заставим флагманов подчиняться Советской власти! Не пожелают — скатертью дорога! Обойдемся без саботажников. Прошу вас, Модест Васильевич, изложите коротко о делах в Главной базе. Пишите от руки, в одном экземпляре…

— Я намерен требовать отстранения адмирала Развозова от должности командующего.

Дыбенко пододвинул кресло, присел рядом.

— Давайте вместе подумаем о новой кандидатуре. Вяхирев, Черкасский, Ренгартен, Паттон, Старк и все, признавшие Советскую власть, как вы говорите, де-юре, нас не устраивают.

Иванов вздохнул:

— В период русско-японской войны 1904–1905 годов Степан Осипович Макаров горько изрек: «В России адмиралов много, а флотом командовать некому».

— Нынче положение не лучше, — перебил Дыбенко. — И тем не менее мы обязаны предложить Совнаркому достойного человека на пост командующего Балтийским флотом!

— Может, Зеленого?

— Зеленой — начальник штаба флота, трогать его пока не будем. Подумаем еще, потом встретимся.

Дыбенко спешил в Смольный на заседание Совета Народных Комиссаров, на котором обсуждался вопрос о возможности соглашения с меньшевиками, создания «однородного социалистического» правительства, на чем настаивали Каменев, Зиновьев, Рыков, Шляпников. Дыбенко только что разговаривал с председателем Центробалта Николаем Измайловым, и он заявил: Балтийский флот будет поддерживать товарища Ленина. Позднее Павел Ефимович напишет: «…Поднимаюсь на второй этаж. С трудом разыскиваю комнату заседания Совета Народных Комиссаров. Маленькая, плохо освещенная комнатка еле вмещает всех народных комиссаров… Зиновьев и некоторые другие горячо, с раздражением доказывают невозможность удержать власть без меньшевиков, отстаивают необходимость создания коалиционного правительства.

— Гражданская война началась, льется народная кровь. Нужно сегодня же решить вопрос и начать переговоры с меньшевиками.

За столиком в стороне, опершись на руки, сидит Владимир Ильич, спокойный, с иронической улыбкой.

— Ну дальше, дальше! Все? Вы испугались революции? Вы боитесь, что не удержите ее? Рабочий и солдат ее начал, он ее и удержит. А я предпочитаю остаться с двадцатью стойкими рабочими и матросами, чем с тысячью мягкотелых интеллигентов.

Ленин неожиданно покидает комнату. На минуту воцаряется тишина…

Выхожу вслед за Лениным, чтобы сообщить ему лично настроение флота.

На второй день уже всем было известно, что точка зрения Владимира Ильича победила. Владимир Ильич глубокой проницательностью и умением глядеть в будущее спас Октябрьскую революцию…»

Это было в начале ноября 1917 года.

Временное правительство оставило после себя пустые закрома. В столице не было хлеба, продуктов. Люди голодали. Саботирующие «новую власть» руководители железнодорожного транспорта, чиновники бывшего министерства продовольствия умышленно срывали снабжение Петрограда. Продовольственными вопросами занимался лично В. И. Ленин. По его указанию Военно-морской революционный комитет и Морская коллегия направили в хлебные районы страны десять отрядов моряков по пятьдесят человек в каждом. Моряки взяли под контроль крупные железнодорожные станции и пристани. Ответственным за формирование морских продотрядов был утвержден Тимофей Ульянцев.

Уже 1 ноября Бюллетень ЦК РСДРП (б) отметил, что «матросы производят розыск припасов по всему городу и обнаружили 80 тысяч пудов муки, 50 тысяч пудов сахара, 30 тысяч пудов крупы»…

В Петрограде с каждым днем становилось тревожней. По городу ходили зловещие слухи о скорой гибели Советской власти, о неспособности большевиков справиться с разрухой, «накормить голодных». Буржуазия и ее пособники — меньшевики и эсеры — не сдавались, они организовывали саботажи, вредительство, открыто призывали не выполнять декреты и законы Советов, распускали провокационные слухи. Буржуазия, говорил В. И. Ленин, идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества, опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов[17]. Много бед причинили столице «дети Керенского» — уголовники, выпущенные им из тюрем. Они грабили винные погреба Зимнего дворца и Эрмитажа. Солдаты из охранного подразделения не могли справиться с бандитами, да и сами шли на соблазн, спивались.

Широкий размах погромов охватил Петроград. На борьбу с погромщиками решительно выступили отряды Красной гвардии, которым энергично помогали революционные моряки. Первый Всероссийский съезд Военного флота обратился к гражданам Петрограда со специальным воззванием: «Мы, Всероссийский съезд Военного флота, клеймим несмываемым позором тех, кто, несмотря на серьезность момента, предается пьянству, разгрому винных погребов и разным другим бесчинствам. Мы заявляем, что… не остановимся перед самыми суровыми мерами в борьба с этим злом».