Дыхание осени

Какая ему разница, что в нашем холодильнике никогда не было забитых продуктами полок, а частенько мы и вовсе его отключали за ненадобностью? И что в институт я ходила в одной паре джинсов, сезона зима-лето-осень-весна-все равно других не было, и что, поддавшись Ларискиным уговорам и подойдя к нему с предложением, я вовсе не рвалась замуж, а думала о пальто с мехом енота на вороте, который, скорее всего, не енот, а дворовая кошка.

В глазах Яра мелькает лукавое выражение. То ли удивлен, что из котов делают воротники, то ли намекает мне, что не против услышать, как я мурлычу ему. Смутившись, замолкаю. Запоздало мелькает мысль: что-то я разболталась. Сказала главное, что замуж не собираюсь — и иди себе, нет же, стою, чего-то жду, боюсь пропустить малейшие эмоции на лице моего любовника.

Мой любовник…

Он не расстроен из-за новости с пальто, хотя… с чего бы ему расстраиваться? Больше удивляет, что он не соскальзывает с крючка, как я ему предлагаю.

— Ты говоришь «нет», но твое тело говорит, чтобы я не слушал. — Улыбается заговорщически. — Сделаем так… У тебя есть время подумать, но учти, я не шучу такими вещами. Мне тридцать четыре, я свободен морально и финансово, не против семейных отношений, — подмигивает, — и мне импонирует, что я ни с кем не делил свою женщину.

От последних слов Яра жидким оловом растекаюсь у его ног, а взглядом облизываю лицо, уже без утренней щетины, скулы, темные глаза с пушистыми ресницами, светлые брови, виски с едва заметно пульсирующими венками и рот. Его рот, по которому успела соскучиться. Яр выше меня примерно на голову, и мысленно я поднимаюсь на цыпочки, чтобы запустить пальцы в его пышную шевелюру. Совершенство бардака — я бы так назвала его прическу, но уверена, каждая прядь только притворяется фривольной, а лежит четко по задумке хозяина. Как и защитного цвета брюки имитируют обычность оптового рынка, но цена их для смертных колеблется где-то между заоблачными и нереальными. И медово-желтая рубаха из последней коллекции Кензо, и ботинки горчично-брезентового цвета… Все продумано, под контролем стиля и моды. И фигура его, наверняка, под контролем правильного питания и спортивного зала, и только глаза сейчас как два сорванца, искушают, искушаются.

Пока я грежу, Яр делает шаг, и его губы насмешливо шепчут мне в ухо:

— Ты можешь уйти, вся такая гордая и неприступная, и думать обо мне и сравнивать с будущими любовниками. Можешь рискнуть и выйти за меня замуж, и мы попробуем. Не получится — ты получишь компенсацию после развода.

Морщусь. Думать о свадьбе с малознакомым мужчиной, пусть даже от которого сносит крышу — безумство. А думать о разводе еще до свадьбы — уже проигрыш в отношениях.

— А можешь остаться в моем доме, — продолжает Яр. — В качестве любовницы.

Притворяюсь, что слова меня не задели, но посматриваю на дверь.

— И я буду брать тебя, когда захочу, как захочу и сколько мне захочется.

Мое ухо плавится от его слов, перед глазами пелена, и дверь выглядит как-то размыто.

— Но при втором варианте я заставлю тебя бросить работу в агентстве.

Пелена отступает, но вместо того, чтобы сфокусироваться на двери, спрашиваю:

— А при первом?

— И при первом тоже. Ты все равно не любишь свою работу, а я не хочу, чтобы моя женщина делала то, что не хочет.

Выворачиваюсь из объятий, рядом с Яром совсем не могу думать связно. Мне хочется закрыть ему рот поцелуем, чтобы перестал соблазнять, точнее — чтобы наконец соблазнить его, и не разговорами, а более плотским занятием. Колкий взгляд внимательно за мной наблюдает, и только усилием воли не съеживаюсь. Минуту назад пронзающая насквозь нежность, а сейчас, кажется, ошибусь с ответом, и взгляд пронзит меня.

— Когда тебе нужен ответ?

Яр смотрит на часы.

— До прихода служащего загса час сорок, но я думал, ты захочешь выбрать себе платье. Это в том случае, если придерживаемся варианта номер один. — Усмехается. — Итак, что выбираешь? Меня? Или меня и деньги?

Могу притвориться недотепой, уйти или остаться, не выяснив отношений. Но так предпочитают делать мужчины. А мне сейчас страшно, душно, но такое ощущение, что за спиной растут крылья и я все смогу, даже выдержать этот странный разговор с Яром. И если решусь… нет, все еще в это не верю, и тяну время, собирая мечущиеся в лихорадке мысли.

— Если я правильно поняла, я в любом случае получаю тебя и деньги.

Яр взрывается смехом. Не тихим, как утром, а громким, раскатистым, довольным. Его руки собственнически тянутся ко мне.

— Видишь, как хорошо ты меня понимаешь.

Я не понимаю его. Совсем. Но больше всего не понимаю, зачем ему я. А он становится вдруг серьезным, приподнимает пальцами мой подбородок и спрашивает недоверчиво:

— Хочешь сказать, что переспала со мной просто так? Ни на что не рассчитывая? Не собираясь выйти, как я наобещал, замуж?

Застываю камнем в его руках.

Рассчитывала…

Наобещал…

Яр пытается удержать, но я отчаянно вырываюсь.

— Дурак! — смахиваю поспешные слезы: — Я переспала с тобой за пальто! Три месяца без квартплаты! Понял?!

Три месяца без квартплаты… Три месяца без квартплаты…