Дыхание Смерти

Кулл уже привык к тому, что призрак Дзигоро появляется неожиданно и всегда не вовремя. Но когда камелиец прошел сквозь разбойничий лагерь, миновал угрюмую толпу и, никем не замеченный, преспокойно уселся у костра, он невольно вздрогнул. Не признаваясь себе, он был рад увидеть своего мудрого спутника. Пожалуй, он не слишком изменился, став тенью, и Кулл недоумевал, почему он всю жизнь так настороженно относился к призракам. Отличные парни, и с ними вполне можно иметь дело. Впрочем, Дзигоро быстро погасил слабый росток симпатии к призракам, потому что, увидев Кулла, по своему обыкновению, первым делом съехидничал:

— Как себя чувствуешь, оборотень?

Пес оскалился:

— Как, как?… Жарко!

Дзигоро сочувственно кивнул, но этим и ограничился.

— Слушай, сделай что-нибудь, — Варвар снизошел до просьбы, решив, что гордость подождет.

— Что же я могу сделать? — удивился Дзигоро. — Я же призрак. Не забывай, у меня и тела нет.

— Но голова-то у тебя осталась?

— А своя у тебя зачем? Лбом стены прошибать? Кстати, лобная кость толще, чем другие. Вполне годится для такой работы.

— А не пошел бы ты, — вяло огрызнулся Кулл, — в преисподнюю.

Дзигоро неожиданно стал серьезным. Он подтянул под себя ноги и уставился на собаку немигающим взглядом.

— Полнолуние близится, а с ним и час решающей битвы. Ты должен отвоевать у лемурийца свою человеческую сущность, это твой последний шанс, но одновременно это и мой шанс. Однажды, когда я был еще жив, и, да простит мне Ран-хаодда, беззаботен, мой Учитель, лучший и мудрейший из людей, рассказал мне о Призрачной Башне и пророчестве, которого так боится лемуриец. Оно гласило, что мне суждено выковать клинок, который принесет смерть двоим. И один из них — маг, хозяин Призрачной Башни.

— А второй? — спросил Кулл, помимо воли увлеченный рассказом.

— А второй перед тобой. Лемуриец не знал этого. Иначе никогда не поднял бы на меня руки.

— А… ты?

Кулл извернулся, пытаясь из своего неудобного положения разглядеть камелийца.

— Есть две мудрости, — повторил Дзигоро уже сказанное однажды. — Мудрость того, кто наносит раны, и мудрость того, кто врачует раны. Мудрость того, кто обнажает меч, и мудрость того, кто протягивает открытую ладонь…

— Ты можешь говорить проще? — с несвойственной ему мягкостью попросил варвар.

Дзигоро пожал плечами:

— Знал, конечно. Но моя вера учит двум вещам. И первая из них звучит так: смерть — это освобождение духа. А вторая — знание не должно влиять на решение. Если ты вышел на бой со злом, мерилом твоей мудрости может быть только долг. — И призрак встал.

— Ты куда? — опешил Кулл и рванулся, позабыв о крепости цепей. Разбойники тут же вскочили и засуетились. В костер полетели сухие ветки, и пламя взметнулось, на несколько мгновений скрыв серебряного демона.

— Я не уйду, — тихо и, как показалось, печально ответил призрак. — До полнолуния. До дня решающего боя мы будем вместе. Я не могу тебя оставить, хоть ты и отсылаешь меня упорно в преисподню. Дорогой мой пес, ведь ты и есть тот самый клинок, который я должен выковать. Мы оба скованы судьбой, но ты сбросишь свои цепи, а цепь моих обязательств не в силах порвать даже смерть.

Грохнула цепь, и пес в очередной раз покатился вниз, не устояв на двух лапах. Глухое рычание вырвалось из могучей груди и заколотилось о стены подземелья.

Он никогда не сдавался. Но это была уже не первая попытка и даже не десятая. Разбойникам наконец надоело их бесполезное занятие, и они, привязав пса-оборотня в одной из пещер подземелья, разошлись по своим делам, оставив Кулла одного. Точнее, их вдвоем с Дзигоро, о существовании которого они и не подозревали, иначе им пришлось бы отмахиваться еще и от призрака.

— Твоя ошибка в том, что ты пытаешься волевым усилием превратиться в человека. — Если призраки умеют вздыхать, то Дзигоро вздохнул. — Ты должен вообще забыть, что ты собака. Встать и пойти, как ты это делал всегда.

Кулл хмыкнул.

— Разве у тебя, — продолжал призрак, — когда-нибудь были трудности с хождением на двух ногах?

— Вообще-то случались, — признался Кулл.

— Ляг, — Дзигоро подошел, сел рядом, — усни…

Узкая ладонь невесомо легла на массивный лоб собаки.

— Ты человек, ты воин, ты должен победить своих врагов. Ты Кулл из Атлантиды, Кулл, который никогда не сдается…

Подчиняясь его монотонному голосу, пес опустил на пол тяжелую голову, вздохнул, закрыл глаза. И пока Дзигоро говорил, незаметно для себя вытянулся в длину, плечи развернулись, исчез хвост и большие плоские уши, собака таяла, исчезала, уступая место могучему варвару с гривой нечесаных волос и жутковатой звериной усмешкой.

— Проснись, — тихо произнес Дзигоро, убирая ладонь, — Проснись и встань, человек. Ты — свободен.

Тонкий сдавленный крик взлетел под своды пещеры и замер. Тощая большеглазая девчонка в линялой юбке глядела на варвара из полутьмы с суеверным ужасом и изо всех сил зажимала рот ладонью.

— Айсиль?

Кулл сел, расстегнул ошейник и отбросил цепь, не слишком раздумывая о том, что он делает. Но стоило ему подняться, как девчонка в страхе метнулась назад и остановилась шагах в десяти, мелко дрожа.