Дыхание власти

— Время — странная вещь. Если ты хочешь ответ на вопрос «когда», то «никогда». Для этого витка времени ничего не было. Мы повлияли на «поток». Это случилось как бы в другом времени. Мы тогда с Семой сумели его вывернуть наизнанку, применив гиперборейский камень. Как я понял, это был магический преобразователь, сильный артефакт. Возможно, он и поныне лежит под землей. Только эти шутки с временем до добра не доводят. Пускай себе лежит.

— И ты говоришь, что ничего не умеешь? Вот так просто взяли и вытряхнули время, как половичок? — Брови взлетели к небу.

— Не просто. Я тогда чуть не умер. — Тут же «успокоил» Сергей. — «Правая рука» Духа сломал мне позвоночник, отказали ноги. Если бы не Сема… А впрочем, может, о чем-нибудь другом поговорим?

— Нет уж, скажи, с чего все началось.

— С погоды. — Припомнил Сергей.

— Погоды? Как романтично.

— Я хотел убрать духоту над городом, вызвал дождик…

— Наверняка была какая-то буря.

Сергей пропустил последнее мимо ушей, продолжил:

— Так вот, мое мелкое воздействие дало Духу право пересечь границу, послать спецназ для твоей с Машкой поимки. Еле обратно отбили, честное слово…

— Слушай, ты прав. Беда с вашим балансом. Ты, значит, погодку изменил — спецназ прибыл, а как Дух целую армию на порог перекинул, так ничего, да? — Очи пронзили вопрошающе.

Сергей вздохнул:

— Вот и я ничего не понимаю. Это игры дядей постарше. Впрочем, если Творец не всесилен, как сказал Родослав…

— Да кто такой этот Родослав? — Возмутилась рыжая.

— Один из первых людей… А может, и первый, — пожал плечами Сергей. — По-крайней мере, он может быть кем угодно.

— И часто он с тобой разговаривает?

— В последнее время часто, — припомнил Сергей.

— Вот у него про обряды свои и спроси.

— Как-то слишком просто. В жизни так не бывает. А вдруг за знания придется платить?

— С каких это пор ты стал таким сомневающимся? А где фанатичный блеск героя в глазах? Заболел?

— Грядет что-то… Я чувствую.

— Эх, не к добру, — протянула Лера и, глядя в окно, добавила. — Может, нас все-таки ДПС остановит? У тебя вот прав до сих пор нет.

— Не волнуйся, когда-нибудь обязательно получу.

— Ты то же самое и про мотоцикл говорил, — улыбнулась Лера.

Сергей вовремя повернулся, поймав улыбку.

На душе полегчало.

* * *

Белые фарфоровые кружки источали в воздух пар. Токаява неторопливо добавлял кипяток, мало обращая внимания на окружающий мир. У японцев при встрече не принято смотреть друг другу в глаза. Даже около тридцати лет прожив в России, сенсей Токаява Кебоши продолжал считать себя японцем.

Каждый человек, уезжая на чужбину, забирает с собой частицу старой родины. Как из русского нельзя выгнать Россию, так и японец останется японцем в любых ситуациях.

Старое поколение вряд ли примет процесс интеграции. Возможно, в чем-то они правы.

Скорпион сделал глоток зеленого чая, неторопливо поставил кружку на низкий столик — сидели, подогнув ноги под себя, на мягких бамбуковых циновках — поднял взгляд на новосотворенную икебану бывшего тренера.

— Красиво, — донеслось невербальное от Семы. — Вроде пучок веток и сухих цветов, а присутствует какая-то внутренняя гармония. Умиротворенность.

Сергей видел глубже. Четырнадцатая ступень «травы и деревья» позволяла видеть внутренние потоки энергии растений. Икебана мертва, но само ее угасание запечатлело весь внутренний мир седого японца напротив.

Островной народ. История и недостаток территорий научили использовать во благо любой клочок земли. Любую деталь интерьера. Мастер рукопашного боя больше походил на умелого садовода, выращивая карликовые деревья «бонсай» на подоконнике кухни однокомнатной квартиры, чем на непобедимого в прошлом учителя.

Сема вывел из размышлений, напоминая, что пришли все-таки поговорить и помочь, а не только чай пить.

— Сенсей, вы отказались переезжать в другую квартиру, возглавлять новые антисистемные секции, принять активное участие в Совете, практически вы отрезали себя от этого мира.

Сенсей, не поднимая глаз, неторопливо ответил:

— К чему мне настоящее, если я сам давно принадлежу прошлому?

— Скорп, я тебе говорю, бесполезно. Только Ино. Только в Японию.

— И что мы ей скажем? Привет, возьмите, пожалуйста, сенсея обратно. 60 лет — это для России возраст достаточный для запасания белыми тапочками, а в Японии это едва ли выход на пенсию.

— Что ты со своей статистикой? Его жизненный тонус продлить можно и до ста двадцати, а что толку? С таким жизненным настроем это будет больше походить на ад. Зови Тосику.

Вернулись к вербальному разговору.

Сема брякнул кружкой о стол, привлекая внимание сенсея.

— Токаява, как мы можем снова увидеть улыбку на вашем лице?

Сенсей не ответил, витая внутри себя, как в бесконечном вакууме космоса.